Призрак дракона
Шрифт:
– Что ты подразумеваешь под «слишком большим расстоянием»? – поинтересовался я. – Я не собираюсь отдаляться от постоялого двора больше чем на милю.
Некоторое время Орег молча смотрел на уши своего коня. Потом медленно и с явным напряжением в голосе сказал:
– Со мной все будет в порядке.
Ньютонбурн был достаточно крупным портом, поэтому найти хозяина корабля, который согласился бы взять нас на борт и доставить туда, не составляло труда. Сложнее дело обстояло со временем: мне нужен был корабль, отплывающий из Тирфаннинга
Узнав о том, что «Большой баклан» планирует отчалить от берега раньше всех остальных судов, я поспешил найти ответственного служащего: надо было успеть внести наши имена в список до подачи его в Корабельную канцелярию.
Я заплатил требуемую сумму, и человек предупредил меня, что капитан не ждет опаздывающих ни минуты. Я заверил его, что мы явимся вовремя.
Служащий смотрел на меня как на богатенького дурака, но мне не было до этого никакого дела. А в списке уже красовалось имя Вардвика из Хурога. Гарранон наверняка первым делом планировал посетить Корабельную канцелярию, чтобы узнать из списков, куда мы направляемся.
От доков я пошел в южную часть города, застроенную приземистыми убогими домишками. Миновав старую таверну, кузницу и склады, заглянул в мастерскую бондаря и вернулся назад – к таверне. Над входом в нее красовалась деревянная дощечка с весьма интересным и неоднозначным названием: «Лорд-рогоносец».
Как и следовало ожидать, в столь ранний час здесь еще никого не было, за исключением музыканта. Он играл на маленькой арфе так самозабвенно, что не заметил моего появления.
Пройдя в кухню и взяв с полки чистую кружку, я зачерпнул эля из бочки, вернулся в зал и уселся за один из обшарпанных столиков.
Музыка завораживала. Несмотря на молодость, арфист играл бесподобно, хотя его инструмент был старым и неказистым.
– За этот эль следует заплатить хозяину, – сказал музыкант, прекращая игру и убирая с глаз сбившуюся прядь светло-золотистых волос.
– Пара медяков у меня найдется, – ответил я.
– Люди говорят, умер Хурогметен.
Пристально глядя на меня, арфист извлек из инструмента еще несколько навевавших страшную тоску нот.
Я кивнул и отхлебнул из кружки.
– Ты все равно не приехал бы на похороны, верно?
Арфист не ответил.
Я допил эль и со стуком поставил кружку на стол.
– Не найдя тебя в мастерской бондаря, Тостен, я, признаться, сильно удивился. Неужели ты считаешь, что играть на арфе на потеху разным оборванцам – более почетное занятие, чем работать с деревом?
Мой брат вскинул голову.
– Для работы с деревом у меня нет должного таланта. Зато я умею играть на арфе. На твой взгляд, конечно, это не настоящая работа, но…
– Еще какая настоящая, особенно для столь одаренного музыканта, как ты, – перебил его я. – И, пожалуйста, не путай меня с отцом. Наверное, флейтист зарабатывает больше денег, чем бондарь-подмастерье. – Он отвел взгляд в сторону, и я понял, что ошибся. – Я оставил тебя тогда у бондаря потому, что думал не о заработках, а о твоей безопасности, Тостен. Молодому привлекательному парню, как ты, следует быть весьма осторожным в компании прожженных моряков.
Лицо Тостена напряглось, и я понял, что он знает, о чем речь. В тот момент, когда я оставил его в Тирфаннинге, ему мои слова показались бы бессмыслицей.
– Ты – новый Хурогметен, – резко перевел разговор на другую тему Тостен.
По выражению глаз брата я не мог определить ход его мыслей.
Тостен был скрытным человеком. Мне всегда казалось, что он меня недолюбливает. Мой придурковатый вид, громкий голос и глупые высказывания – то, как я обычно себя вел – заставляли брата в моем присутствии чувствовать дискомфорт и неловкость.
Но самым страшным и ненавистным для него были ярость и жестокость отца – хотя Тостена он лупил гораздо меньше, чем меня. Мой брат всю свою непродолжительную жизнь в замке стремился стать таким, каким бы его хотел видеть Хурогметен. И не понимал, что угодить родителю не сможет никогда.
– Нет, я не Хурогметен, – ответил я и тут же задумался: интересно, лишает ли меня указ короля моего же собственного титула? – По крайней мере в данный момент Хурогом я не управляю…
Глаза Тостена оживленно блеснули.
– Что ты имеешь в виду?
– Отец решил объявить меня неспособным управлять Хурогом. Король с радостью поддержал его в этом. Соответствующий указ вступил в силу сразу после смерти Хурогметена. И если нашего дядюшку не обуяет, так сказать, жадность, то можно с уверенностью сказать, что Хурог – твой.
Последовало продолжительное, тягостное молчание.
Я напряженно ждал реакции брата. А он таращился в пустоту, будто не понимал, что происходит. Его тонкие длинные пальцы, такие же, как у Орега, медленно сжались в кулаки.
Тостен был моим младшим братом. Вряд ли ему хотелось владеть Хурогом. Но если такое желание в нем все же возникло бы, я больше не стал бы предпринимать попыток вернуть себе замок. Бороться с Тостеном я не собирался.
– Как… – изменившимся, надтреснутым голосом пробормотал он.
– Ты – второй наследник отца, следующий за мной, – спокойно пояснил я.
– Знаю, – раздраженно выпалил Тостен. – Но лишь тебе известно, где я нахожусь… Больше никому… Я хотел спросить, как ты намереваешься это сделать. Каким образом…
– Что сделать?
Я недоуменно покачал головой.
Тостен злобно фыркнул.
– Я прекрасно помню: вы с отцом воевали на протяжении долгих лет, – заговорил он, и мне показалось, передо мной гораздо более старый человек, чем мой младший брат. – Мне известно, что для тебя значит Хурог. Когда ты оставил меня здесь, я долго раздумывал, зачем ты прикидывался дурачком, если никогда им не был. И догадался: ты делал это для достижения единственно желанной цели – дожить до того счастливого момента, когда Хурог станет твоим. – Он отложил арфу в сторону, поднялся на ноги и бесстрашно взглянул мне в глаза. – Ну же, поторопись! Мы с тобой одни, самое время действовать. Предупреждаю, скоро вернется хозяин. Он отправился за новым бочонком пива.