Призрак Кудеяра
Шрифт:
Суть в том, что в родовом обществе все сородичи участвовали в производительном труде и в управлении общественными делами. Мы не идеализируем жизнь людей в те отдалённые времена. Никакого дарового изобилия, молочных рек и кисельных берегов не было. Человек жил трудом своих рук; но труд был неподневольным, а жизнь была радостной. Даже и в позднейшую рабовладельческую эпоху целый ряд ручных работ выполняли и цари. В «Одиссее» дочь царя Ал- киноя сама моет бельё вместе с рабынями, а сам Одиссей занимается земледелием: посланцы Агамемнона застали царя Итаки за царским занятием — пахотой земли, за плугом.
Неудержимый самопроизвольный рост Русского Национального Самосознания призывает направить это освободительное движение в русло РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СОЦИАЛИЗМА, дать ему жизнеутверждающее, победоносное идеологическое обоснование, опирающееся на заповеди нашей традиционной [42] Языческой Культуры, возвращающей понимание глубинной связи человека с Родом- Народом, с Землёй, Солнцем и Луной, со ВСЕЛЕНСКОЙ ЖИЗНЬЮ.
Русским НС необходимо осознать
42
Церковники извратили такие понятия, как традиционные религии и нетрадиционные религии, нагло причисляя чужеродное православие (византийский вариант иудохристианства) к традиционным религиям. Но традиционными религиями всех народов являются их ровесницы — Языческие религии, которым десятки а, возможно, что и сотни тысяч лет.
Язычество было врождённым мирочувствованием и мировосприятием. Основы религиозных традиций были предельно чисты и просты. Мерилом служила естественная целесообразность: брать от Природы не более того, что необходимо для выживания, продолжения и процветания рода-племени. Что этому соответствовало, то и было свещеннодейством. На зловредные действия накладывались запреты, и этим ведали Языческие натурфилософы — Ведуны и Ведьмы. Ведовство — это не теоретическое знание, и даже не ясновидение, а интуитивное сердечное знание и более того — ЛЮБОВЬ, КОТОРАЯ ЖИВЁТ В СЕРДЦЕ. Не платоническая любовь к абстрактному богу, а симпатическое сопереживание каждому проявлению Жизни. Такая Любовь — волшебный безмолвный пароль для входа в Светилище Природы.
И исходит она не из поверхностного сознания, и даже не из загадочного подсознания, а из ещё более глубинной первоосновы человеческого существа, находящейся в ведении непосредственно Высших Сил, как бы эти Высшие Силы не понимать, и как бы к Их проявлениям в нашей жизни не относиться. И здесь Языческая Тайна становится всё более недоступной для рассудочного осмысления, но всё более открытой для тех, кто живёт ею.
Что же касается православия, оправдывавшего крепостное рабство, социальную несправедливость, произвол правящего класса, то оно использовалось в качестве государственной идеологии, но не смогло стать идеологией НАЦИОНАЛЬНОЙ, поскольку несовместимо и, более того, враждебно вольнолюбивому Русскому Духу.
Государство, основывающееся на иудохристианской идеологии, не может служить народу. И потому, начиная с 988 года, интересы Русского Народа и государства не совпадали. Народ-горемыка слышал лишь кандальный да колокольный звон, а дворянство в своём уничижительном отношении ко всему национальному, «простонародному», докатилось до того, что стало общаться между собой только по- французски. Долгие столетия крепостники жили за счёт каторжного крестьянского труда. Но освободившись от крепостного «права», народ попал под гнёт заводчиков и фабрикантов. Новый наёмный труд оказался не легче барщинного.
К концу XIX — началу XX веков страна была отдана на разграбление европейским и доморощенным капиталистам; крестьяне умирали с голоду, но зерно вывозилось за валюту. Протестующих рабочих расстреливали (9 янв. 1905 г., Ленские расстрелы и т. д.). А тут ещё империалистическая война за английские колониальные интересы, когда армия, как и в Японскую войну, воевала не столько снарядами, сколько иконами. В общем, прогнивший православный царизм был уже обречён. Угрюмое социальное «дно» взбунтовалось. Русская Революция явилась восстанием неосознанного Язычества. Захватившие позднее власть большевики были лишь исполнителями исторической неизбежности.
Стоило им только дать «добро», как народ немедленно сам смыл с себя византийскую заразу, с радостью выметая сор из русской избы и приспособляя церкви под клубы. Вся евангельская шелуха мигом слетела при первой же возможности обойтись без опостылевшего обязательного вероисповедания. Буквально за несколько лет огромное народное большинство легко оправилось от православия, ибо в глубине души своей оно никогда православием и не болело: молчаливое народное правосознание никогда его не принимало, хотя практически безраздельная, монопольная возможность влиять на умы населения принадлежала приходским «батюшкам».
Это следовало бы иметь в виду густопсовой православствующей патриотовщине, пытающейся идти вперёд с повёрнутой назад башкой.
Никто и ничто не спасёт Нацию, если у неё самой нет воли к сопротивлению. Виновата рабская психология, только и способная устраивать бунт на коленях, выражать свой протест самоубийствами и голодовками, ограничивать забастовки требованиями дать жалкий кусок из украденного, выплатить мизерные зарплаты, задержанные на много месяцев. Православие — это политика, предназначенная для воспитания и сохранения рабов. Верующий подобен голодающему ротозею, коего кормят баснями о библейском боженьке и его манне небесной. Но сколь ни вопи, до него не докричишься, ибо такого боженьки просто нет. И сколь ни пялься на небеса, христос-спасатель спасательного конца не спустит: он у него обрезан.
Конечно, «блаженны верующие». Только не получилось бы так, как у той бедолаги, которая:
Всё ждала и ВЕРИЛА; Думала — рожу, А когда проверила — С триппером хожу…Опыт истории показал, что Социализм не есть нечто, привнесённое извне, а есть выражение национального склада Русской Души. Русский Социализм — это форма реализации традиций древнерусского вечевого народосамоуправления, которые, в свою очередь, укоренен^! в Язычестве. Религиозно-мировоззренческими истоками Русского Социализма явились неумирающие воспоминания о Золотов век общинного строя и существовавшим в нём социальном равенстве людей.
Русская Идея о решительном преобразовании общества на социалистических началах Правды-Справедливости присуща как светскому («коммунистическому»), так и религиозному («секстантскому») вариантам воплощения. Большевизм явился как бы светским выражением этой мечты, попыткой воплощения её на государственном уровне хотя бы и в примитивной форме казарменного коммунизма.
Большевики, провозгласив построение советского социалистического общества, были близки к пониманию роли Русской Общины как станового хребта этого построения. Но, представляя себе её прагматически-атеистически, как объединение людей на основе материальных интересов, они выхолостили её сакральную суть. Теория так называемого социализма (имеется в виду не марксов социализм, а его большевистское восприятие), обладая многими положительными качествами, тем не менее имела и такие неприемлемые, ущербные для русского народного сознания установки, как голый материализм, техницизм, воинствующее «природопокорительство» и т. д.
Однако, даже повальное насаждение так называемого научного атеизма не смогло привести к утрате духовной составляющей в народном сознании; оно не удовлетворило высокие религиозно-нравственные запросы мятежной Русской Души. И для многих честных молодых романтиков (вроде Павки Корчагина) коммунизм в то время был не столько политической доктриной, сколько своеобразной фанатической религией.
Трагический разрыв между историческим советским социализмом и его духовной Языческой первоосновой явился одной из главнейших причин всех неудач и последующих уродливых искажений, приведших, в конечном счёте, к поражению и этой попытки и вообще к краху системы в конце XX века.
Значит ли это, что сама Идея должна быть отброшена, как утопическая? Вовсе нет. Она должна быть переосмыслена, но на мировоззренческой основе ЯЗЫЧЕСКОГО СОЦИАЛИЗМА.
Не надо путать ошибочные и несовершенные попытки осуществления Идеала с самим Идеалом, который в принципе недостижим для человека: ведь в самом понятии «Идеал» уже заложен бесконечный путь к нему.
Разве возможно такое общественное устройство, некий сытый и самодовольный земной рай, когда не будет несогласных и недовольных? Нет, конечно. Задача в том, что удовлетворить материальные потребности и духовные устремления значимого большинства, а не самозванной «элиты».
Пусть Мелье, Морелли, Руссо, Сен-Симон, Фурье, Оуэн и Чернышевский — утописты. Но разве не прекрасны их замыслы о Социализме, как о наиболее естественном, разумном и справедливом жизнеустройстве? К тому же, это ещё и единственно верный возможный путь выживания человечества. Если только уже не поздно.
Кремлёвская гоп-компания умудрилась вобрать всё самое наихудшее, отвратительное и низкопробное из самодержавной деспотии, партийной номенклатурщины и заокеанской попсы. Из отбросов получился склизкий вонючий винегрет, когда на Красной площади вперемешку сусальные крестные ходы и помпезные чекистские смотры, демонстративные сборища «нашистов» и рок-клоунады, потешный президентский полк в юдашкинских мундирчиках и столичный бомонд с потугами на дворянство, но с ужимками шансонеток.
Власти словно дразнят народ. Но нет худа без добра: додразнятся! «Сливки общества» знают, почём фунт стерлингов, а мы знаем, почём фунт лиха. Социальное неравенство — вот главная причина всех прошлых и будущих Революций.
Господствующая верхушка, национально ущемляющая и социально угнетающая Русский Народ, готовит целую наёмную армию для подавления неминуемого Революционного взрыва, которого правители боятся больше, чем любых внешних противников и всех «международных террористов», вместе взятых. Они спешат сплочённо, методично, целеустремлённо. А национал-патриоты спят, пьянствуют, грызутся, ожидают небесных знамений и тешатся грёзами о «Великой России». Хорошо быть смелым, но страшно.
Кто сказал, что война за Русь проиграна? Великая Свещенная Война только разгорается, и эти строки — лишь искра славного очистительного Пламени. Сначала Революция происходит в умах, а потом — на баррикадах. И предвкушение Победы всегда ярче, чем сама Победа, когда цель ясна. А ЦЕЛЬ ОДНА — ОСТАНОВИТЬ ГЕНОЦИД!
Гегель утверждал, что его философию бесполезно изучать на любом другом языке, кроме немецкого. А мы утверждаем, что глубинную суть Русского Бунта не выразить ни на каком другом языке, кроме Русского. Мы долго запрягаем, но быстро ездим. Но уж когда поедем — полетят клочки по закоулочкам!
А начаться всё может так: вначале коренное население, переняв опыт палестинского восстания, будет закидывать оккупантов камнями, а потом, по старой доброй революционной традиции, пойдет вразнос, и тут уж врагам мало не покажется [43] . Пытаться тогда остановить Русский Бунт — всё равно, что пытаться остановить смерч.
ПРИЗРАК БРОДИТ ПО РОССИИ, ПРИЗРАК КУДЕЯРА!..
43
Русь — страна непредсказуемая. В феврале 1917 года, Ленин, сидя в эмиграции, с горечью говорит нескольким близким товарищам, что вряд ли нынешнее поколение революционеров доживёт до революции в России. Но гром грянул буквально уже на следующий день, когда разозлённый донельзя народ вышел на улицы:
Пусть юноши, своей не разгадав судьбы, Постичь не могут назначенье века, И не готовятся для будущей борьбы За угнетённую свободу человека. Они раскаются, когда народ, восстав, Застанет их в объятьях праздной неги, И в буйном мятеже ища гражданских прав, В них не найдёт ни Брута, ни Риеги.