Призрак Кудеяра
Шрифт:
Одним из родоначальников идеологии русского народничества выступил А.И. Герцен, видевший в крестьянской общине реальный зародыш социалистического будущего. Герцен пытался соединить общинный коллективистский быт крестьянства с социалистическим учением. Герценовская теория «русского социализма» в своеобразной форме выражала революционные устремления русского сельского люда, его требования полностью уничтожить помещичье землевладение. Последующее русское народничество также считало общину, или «русский общинный социализм», прототипом идеального устройства общества. Близки и милы были русским народникам и анархистские настроения. Кропоткинский вариант социализма, основанный на братском сотрудничестве и солидарности, назывался анархо-коммунизмом. Можно его назвать и Русским Национал- Социализмом: суть одна.
Древняя русская сельская община была более коммунистической, чем мог себе представить любой коммунист-ленинец. Даже полуразрушенная столыпинскими капиталистическими реформами [31] , она выжила и всё равно оставалась прекрасным явлением, образцом бескорыстных человеческих отношений; миром, где каждый заодно со 1910 всеми заботился о старых и малых, где не было нищих, не было брошенных, беспризорных детей. Социализм — это, прежде всего, попечительство общества над малоимущими и нетрудоспособными. Общество, обеспечивающее им защиту, и будет подлинно СПРАВЕДЛИВЫМ,
31
Со времён «перестройки» пошла мода восхвалять Столыпина, изображать его истинно русским патриотом, радетелем о «великой России». Между тем, столыпинский земельный закон (9/XI 1906) о выделении крестьян из общины на хутора, а также указ (15/XI 1906) о разрешении крестьянам закладывать свои наделы ещё более усилили расслоение крестьянства и послужили толчком к «великому потрясению»; подбросили в деревню «горючий материал» и в значительной степени ускорили социальный взрыв. Показателен голод 1911 года, охвативший губернии с населением более 20 млн. человек.
Что мог знать о русской деревне Столыпин, впервые соприкоснувшийся с ней лишь в 1903 году? Набравшись поверхностн^хх сведений о фермерских хозяйствах США с совершенно иными климатическими условиями, он решает насильно внедрить в русский многовековой быт западные образцы землепользования, создать в России «цивилизованных» фермеров-единоличников. Ему казалось, что он — просвещённый западник, понимает всю их выгоду, а невежественные крестьяне нет.
Но крестьяне сопротивлялись переходу на хутора и отруба вовсе не по темноте своей, как считали власти, а напротив, исключительно из соображений здравой житейской мудрости. Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. «Имея полосы в разных частях общественного надела, крестьянин обеспечивал себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах, в дождливый — на взгорках», — пишет современный историк П.Н. Зырянов в книге «Пётр Столыпин. Политический портрет» (М., 1992).
Главная же ошибка Столыпина была в том, что он покусился на самые устои русской крестьянской жизни: общинную собственность на землю он решил заменить частной собственностью; создать массу частных землевладельцев, кулаков-единоличников, никак между собой не связанных. Это на деле расщепляло крестьянский мир, уничтожало Общину как таковую: отношения на селе строились бы не на принципе взаимопомощи, а на эгоистическом индивидуализме — на принципе товарного рынка капиталистического типа. Именно здесь и таилась главная опасность: ведь даже советский колхозник, хотя бы и на бессознательном уровне, ближе к древнерусской общинной традиции, чем несостоявшийся фермер.
На чём стояла русская деревня? На Общине — основе русского образа жизни. Общинность касалась всех сторон бытия русского селянина, и существование вне Общины было немыслимо. Хотел ли того Столыпин, или не хотел, но его реформа была направлена прямо против крестьянства. Она разрушала традиционную сельскую общину как экономический, социальный и самоуправляемый организм. Навязанная сверху капитализация сельского хозяйства, насаждение буржуазных порядков, поощрение алчных частнособственнических устремлений разрушали основы крестьянского мира, разобщали людей и противопоставляли их друг другу, внося раскол в общину. Раскол пошёл по всей огромной крестьянской стране. Село разорялось: беднейшие крестьяне вынуждены были продавать или закладывать свои крохотные земельные наделы, идти в батраки, что обостряло классовую борьбу в деревне. Начатая Столыпиным в 1906 г. «революция экономическая» закономерно привела к революции социальной — к революции миллионов мужиков в солдатских шинелях (Мировая война только ускорила Революцию).
Столыпин полагал, что западный аграрный образец сможет прижиться и на русской почве. Однако, будучи перенесённым в совершенно иную стихию, образец этот и привёл к совершенно иным последствиям, чем на Западе. Как верно отмечает современн^хй публицист-исследователь Вадим Кожинов, — «русские хуторяне оказались даже намного более склонными к бунту, чем общинные крестьяне».
Политику насаждения индивидуальной кулацкой собственности царское правительство проводило всеми средствами самодержавно- полицейского режима. Деревня, как могла, сопротивлялась новым земельным законам и разделу общинных земель. Землемерам приходилось работать под вооружённой охраной. Газеты писали о поджогах помещичьих усадеб как о пожарной эпидемии. Власти так ничего и не поняли, и когда крепкие крестьяне-хуторяне, переселившиеся поодиночке в Сибирь, снова начинали вести там общинное хозяйство (в чём и заключался знаменитый «сибирский феномен»), последовало распоряжение — произвести насильственное размежевание и в Сибири. «Наш крестьянин не стал собственником-буржуа, каким должен быть всякий культурный мелкий земледелец», — сетовал небезызвестный либерал-прогрессист П. Струве. Да, наш «отсталый», «некультурный» народ, желающий жить по Правде, а не по «законам рынка», более сохранил человеческие отношения, чем «передовой» Запад. Вот что писал по этому поводу Лев Толстой: «Если бы правительство было умным, нравственным и немного русским, оно бы поняло, что земля божья не может быть предметом частной собственности, что русский человек стоит в этом важнейшем вопросе нашего времени далеко впереди других народов».
Столыпин был уверен, что освобождённые от обязательств перед общиной и щедро наделяемые землёй сибирские переселенцы- фермеры явятся надёжным оплотом власти, невосприимчивым к какому-либо бунтарству. Получилось как раз наоборот — и это ещё одно типичное проявление «загадочной русской души»: ушедшие на отруба крепкие мужики в массе своей никак не желали становиться законопослушными фермерами-собственниками и, будучи заводилами- повстанцами, во время Гражданской войны остервенело били сначала белых, а потом — красных. Сподвижник Колчака, генерал Будберг 18 мая 1919 г. записал в своём дневнике: «Восстания и местная анархия расползаются по всей Сибири. Главными районами восстания являются поселения столыпинских аграрников. Посылаемые карательные отряды жгут деревни, вешают, безобразничают. Такими мерами этих восстаний не успокоить». Только благодаря зелёным сибирским партизанам удалось красным разбить белых. И эти же самые партизаны — «сибирская махновщина» — восстали против победившей большевистской власти под лозунгом: «Ни ЧеКа, ни Колчака!»
Словно предвидя грядущие кровавые потрясения, Лев Толстой гневно поднял свой голос против столыпинского режима и его аграрных реформ, расценив их как реставрацию крепостничества в его новой форме. В частной собственности на землю Толстой видел современный «цивилизованный» хомут рабства. Он пишет резкие про- тестные письма Столыпину, разоблачая его деяния и прямо называя их «дурными и преступными».
Но не только в письмах Столыпину утверждал Толстой ту простую истину, что «не может земля быть предметом собственности, не может она быть предметом купли и продажи, как вода, как воздух, как лучи солнца». Это — чисто Языческое понимание свещенной сути Матери-Земли, торговать которой — всё равно, что торговать родной матерью. То же самое, только более поэтически, выразил за полвека до того индейский вождь Сиэттл в своём известном
Великий русский писатель был убеждённым противником любой частной собственности, влекущей эксплуатацию человека человеком. Он отвергал любые формы частной собственности, кроме одной — собственности на плоды на своего труда. В 1895 г. в письме редактору журнала «Религия духа» Э. Шмиту Толстой писал: «Уничтожиться должен строй капиталистический и замениться СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ» (выделено мною. — Д.).
Толстой предупреждал Столыпина: «Всегда, покуда будет история, имя Ваше будет повторяться как образец грубости, жестокости и лжи». Так и случилось: в народной памяти остались лишь столыпинские вагоны да столыпинские галстуки; повешенные революционеры в большинстве своём были эсерами-народовольцами, т. е. социалистами-почвенниками, боровшимися за передачу помещичьей земли крестьянам.
Обличая лицемерие и мздоимство казённого православия, позорную роль церкви в закабалении народа, и отлучённый от неё за это, Толстой почти подходит к черте, за которой логически должна следовать отрицательная оценка вообще всего евангельского вероучения, как раболепного и потому безнравственного. Но великий мыслитель, моралист и радикалист, так и не вышедший за рамки иудохристианства, такого шага не делает…
В таком обществе исключено главное противоречие — между трудящимися и паразитами. Нравственные нормы здесь определяются не тем, что такое хорошо и что такое плохо для отдельного человека, а тем, что идёт на благо всего Рода-Народа. Можно сравнить общество с человеческим организмом: когда каждая клетка живёт для блага целого организма, точно и правильно выполняя свои задачи, она получает всё необходимое для полноценного существования. И в организме царят мир, лад и порядок. Но как только какая-то клетка начинает жить только для себя, брать, брать и брать — развивается раковая опухоль и организм гибнет. Понятно, что здоровый организм — это идеальный пример социалистического общества, тогда как капитализм — раковая опухоль.
В капиталистическом обществе погоня за прибылью признаётся главным двигателем прогресса и даже смыслом жизни. В этом патологическом, маразматическом обществе достижение богатства и общественного положения возможно любой ценой: с помощью обмана, лжи, мошенничества, размножения и эксплуатации людских пороков, т. е. чем больший ты мерзавец, тем более ты уважаемый и достойный подражания член общества.
Поразительно, с каким лицемерным пафосом витийствуют о «жестокости» русских народовольцев новые кремлёвские «гуманисты», в чьём послужном списке — расстрел защитников здания Верховного Совета, тысячи репрессированных политзаключённых, разорение, запустение и вымирание целых регионов… Статистика показывает страшные факты: ежегодно 800 тысяч детей (около 70 %) рождаются с различными формами патологии. Количество детей-сирот у нас (по данным дир. Детского фонда А. Алиханова) превысило показатель мая 1945 года — 750 тысяч против 678 тысяч после самой кровопролитной войны. Это что, тоже издержки «проклятого социализма»?
За последние 15 лет появился и неуклонно множится новый социальный слой — бомжи, о которых при «извергах-сталинистах» было и слыхом не слыхать. Смертность в стране в два раза выше рождаемости, и средняя продолжительность жизни за годы «демократических реформ» сократилась более, чем на 10 лет. Зато теперь мы «впереди планеты всей» по неоспоримому росту числа миллиардеров, церквей и покойников.
Капитализм — это рай для паразитов и ад для тружеников. Не все олигархи — олигофрены: наиболее хитроумные и изворотливые дерипаски подбросили проституированным журналюгам пропагандистскую идейку, что бороться надо не с богатством, а с бедностью. Конечно, мы, Русские НС, против бедности. Но мы также и против богатства, нажитого нечестным путём и используемого юдоплутокра- тией для нашего закабаления. Мы за то, чтобы каждый труженик жил в достатке, а каждый дармоед довольствовался бы участью трутней. Каждому — своё: это не нацисты придумали, и не якобинцы. Это сама заботливая Матушка-Природа подсказывает на примере пчелиного благоденствия.
Бывает, что какой-нибудь иванов иван иваныч, гневно бичующий сверхбогачей-инородцев, всего лишь завидует им и втайне сам мечтает сесть на их место. Совсем как в фильме «Свой среди чужих_»: «Бая ругаешь, а сам баем стать хочешь. И батраков своих бить будешь…»
Русские НС борются не за перетасовку богатства страны (которым в настоящее время владеют паханы из списка «Форбс») из одних грязных рук в другие, а за передачу всего этого богатства Русскому Народу. Надо вообще уничтожить крупную частную собственность, а не просто поменять местами бар и батраков, миллиардеров и нищих, абрамовичей и иванов, родства не помнящих.
Общество, основанное на институте неограниченной частной собственности и культе денег, есть гнилое, смердящее, больное общество: за деньги можно купить всё, кроме самого главного, без чего жизнь — не Жизнь. За деньги можно купить лекарство, но не Здоровье. За деньги можно купить образование, но не Знание. За деньги можно купить женщину, но не Любовь. За деньги можно купить льстеца, но не Друга. За деньги можно купить наслаждение, но не Отраду. За деньги можно купить суд, но не Чистую Совесть. И так далее^ Такое общество — неестественное, тлетворное, злокачественное образование, противоречащее прекрасным, гармоничным и справедливым законам Природы.
Природа подобна во всех своих проявлениях, будь то рост кристаллов, симбиоз гриба и водоросли, человеческое сообщество или Солнечная система. Всё живое взаимосвязано, взаимообусловлено и биоритмически взаимосогласовано; всё подчиняется целесообразным закономерностям. Любое людское сообщество вынуждено жить на началах, присущих единому, цельному Биологическому Организму, где каждый человек, являясь отдельной, самостоятельной клеткой, выполняет в то же время (сознательно или неосознанно) определённые общественные обязанности в жизнедеятельности всего Организма.
Но если какие-то клетки начинают, за счёт других, поглощать больше питательных веществ, чем им требуется для поддержания собственной полнокровной жизни, то в Организме-Обществе возникает разлад, прямиком ведущий к острым социальным болезням и, рано или поздно, к распаду, сиречь к смерти. Что мы и наблюдаем на примере кризиса капитализма.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ни один человек не должен быть настолько беден, чтобы продавать свою душу и тело другому человеку, и ни один человек не должен быть настолько богат, чтобы мог купить душу или тело другого человека.
Слово СОЦИАЛИЗМ в переводе с латыни означает общинность, товарищество. Судя по определению, мы — Русичи — прирождённые социалисты, ибо русская сельская община и русская рабочая артель сумели воплотить в жизнь эту Великую Идею.
Социализм и марксизм — это не одно и то же. Учение виднейших французских социалистов О. Бланки, П. Прудона, Ж Сореля несовместимо с марксизмом так же, как учение наших великих революционеров: Герцена, Бакунина, Кропоткина. Классовую борьбу не Маркс изобрёл.
Вообще существуют понятия социализма марксова и домарксова, социализма европейской социал-демократии, социализма арабского и латиноамериканского; называется шведская модель социализма, был югославский социалистический вариант, был германский национал- социализм, социализм советский и т. д. Однако, большинство из них имеет к истинному Социализму лишь более или менее отдалённое отношение.