Призрак мисс Миранды

Бити Бетти

Наверно, это кто-то из прошлого. Скорее всего, он встретил ее в университете еще до того, как семья переехала в наши места. Или, может, девушка, которую он считал своей возлюбленной, была родом из Арундела. Или ею была та симпатичная блондинка, которую он фотографировал пару лет назад на Охотничьем балу.

Выдержав паузу, я указала ему на оплошность, которая, с моей точки зрения, была самой большой ошибкой в его плане похищения.

— Робби, как тебе только пришло в голову, что мистера Пембертона можно заставить выплатить

выкуп?

Робби с обезоруживающим мужеством покачал головой:

— Только теперь я это понял. Нет. Конечно же, ничего бы не получилось.

— Значит, считай большой удачей, что Сильвия Сильвестр вручила мне это платье.

Во взгляде Робби, устремленном на меня, мелькнула растерянность, сменившаяся удивлением.

— Интересно, — спросил он, — так кто проявил глупость? Кто был наивным? Ты же, наверно, решила, что она тебе сделала подарок без задней мысли, да?

— Конечно, так я и подумала.

— Так вот, ты ошибалась.

— Почему?

— Просто я знаю тебя. И знаю Сильвию. Она ничего не делает просто так.

— Ох, да брось ты! — начала я, но он меня прервал:

— Она все знала. Это ясно.

— Но откуда?

— В Дервент-Лэнгли рано или поздно все становится известно.

— Но почему она ничего не сказала мистеру Пембертону? Или мне? Или, в крайнем случае, тебе?

— Потому что такое развитие событий служило ее цели.

— Каким образом? И в любом случае, какую цель она преследовала?

— Не знаю ни того ни другого. Всего лишь предполагаю. Но ручаюсь, что-то чертовски хитрое.

Он задумчиво нахмурился, прислушиваясь к каким-то отдаленным звукам. Я поняла, что какая-то машина подъезжает к воротам, и посмотрела на часы на камине.

— Господи! — воскликнула я. — Бал уже почти закончился. Должно быть, миссис Джексон возвращается.

Робби положил мне руку на запястье.

— Прежде чем я отвезу тебя домой, — тихо сказал он, — хочу кое-что сказать. Ты держала себя с удивительным достоинством. Не знаю, кто бы еще мог так безукоризненно вести себя. Она… — он слегка покраснел, — та девушка, которую я люблю, на стенку полезла бы, устроила бы скандал. Или же… впрочем, что тут говорить? Так и было бы. Если бы она все узнала, то никогда со мной и словом не обмолвилась бы. Пусть даже у меня все получилось бы, она бы этого никогда не оправдала. Но как мне чертовски не повезло! — Вскинув руки, он странным трогательным жестом отчаяния опустил их.

Я сжала его руку:

— Но, Робби, зачем ей так вести себя? То есть разберись. Никто не заметил моего исчезновения. А если и заметили, то подумали, что я сама решила скрыться. Да я и сама так расскажу. Ибо определенным образом так оно и есть.

— Моя дорогая Розамунда, — сказал Робби. Он сжал мое лицо ладонями и нежно поцеловал в лоб, после чего коснулся губ на удивление мягким и спокойным поцелуем.

Если когда-то в будущем от меня потребуется назвать

примету, которая говорит об отсутствии любви, я скажу: «Поцелуй». Именно такой. Более чем гнев, более чем равнодушие, такой мягкий братский поцелуй свидетельствует, что я никогда не была влюблена в Робби и конечно же что он никогда не любил меня.

И жестокая ирония заключается в том, что он говорит о чувствах, которые мы испытываем к другимлюдям.

Внезапно резко хлопнула дверца машины и по гравию дорожки прошелестели торопливые шаги. Отлетела в сторону дверь кухни, и на пороге предстала не супружеская пара Джексонов, вернувшаяся после приятного вечера на балу, а Николас Пембертон, с лицом мрачным, как грозовая туча. А за его спиной, подпрыгивая от нетерпения и любопытства, вертелась Сильвия Сильвестр.

— Фуллер! — яростно рявкнул Николас Пембертон. А затем, хотя я этого и представить себе не могла, плотно сжал губы. Я осознала, что Робби по-прежнему держит мое лицо в ладонях и что у меня удивленно полуоткрыты губы, словно я только что целовалась.

Не проронив ни слова, мистер Пембертон развернулся на пятках, и я услышала веселый голосок мисс Сильвестр:

— Вот видишь. Ник! Что я тебе говорила? Они весь вечер были здесь! Из-за чего суматоха, для чего все эти тайны? Да всем известно, что она по уши влюблена в него!

— О да, мисс! — рассуждала миссис Пибоди, когда я купила у нее набор марок и попросила через пару недель доставить мне новые для сберегательных сертификатов. — Конечно, все прекрасно. Но попомните мои слова, мисс. От этого солнышка еще та погода грянет!

Я согласилась с ней. В наших местах выражение «еще та погода» означало приближение штормов. Воздух, в самом деле был тяжелый и влажный, потому что последние несколько недель беспрерывно моросили дожди, и вокруг солнца, когда оно выглядывало, как правильно подметила миссис Пибоди, стояла легкая туманная дымка, которая заставила меня пожалеть, что я не послушалась совета матери и не захватила дождевик.

— Лета, ей-богу, мы так и не видели, — продолжала миссис Пибоди. — Слишком много дождей. И слишком ранних для фермеров. Но кое-кто из нас по сравнению с остальными может вовсе не беспокоиться? И кстати, как вам понравился Лондон, вы ведь на прошлой неделе гостили у сестры?

— Очень понравился, благодарю вас.

— Вы поехали туда с какой-то особой целью?

Я покачала головой:

— Просто купить кое-что.

— Ну да, мисс, это я и имела в виду. Хотелось бы узнать, вы купили себе что-то особенное?

— Нет, ничего такого. То есть, — поправилась я, — ничего уж очень выдающегося. Новый костюм для осени. Вы это имели в виду?

Но миссис Пибоди отвергла это предположение. Считая сдачу, она решительно замотала головой.