Призрак мисс Миранды
Шрифт:
Она откинула голову. Отблески свечей мерцали на золотисто-рыжеватых волосах, а тень ее падала на дальнюю стену.
Страх очень заразителен. Внезапно Сильвия вновь обрела столь разительное сходство с портретом мисс Миранды, что у меня замерло сердце, а руки покрылись гусиной кожей. С призраками, привидениями и прочими необъяснимыми явлениями лучше иметь дело при свете дня или же в компании у жаркого камина, но в древнем доме, у стен которого ревет река, где скрипят стропила и дребезжат двери, страхи кроются в каждом темном углу, а в вышине тем временем бушует шторм.
— Ох, да ради Бога,
Сомневаюсь, что она услышала его. Разряд грома заглушил очередную вспышку ее истерического смеха, и, когда раскаты смолкли, она снова стала всхлипывать.
Конечно же, она все знала заранее. Ей рассказывали, ее предупреждали в деревне. Все тут знают, с этим домом что-то нечисто. Да она и сама видела привидение, разве не так? Ник ей не поверил. И вообще он ей не верил, что бы она ни говорила. Он ей вечно втолковывал, что она врушка и выдумщица. Ладно, порой она несколько преувеличивает, но не больше, чем другие. Но только не сейчас.
Ей и в деревне говорили, что если появится призрак мисс Миранды, то дом обречен. Обречен — вы это понимаете? Или Ник думает, что и призрак — всего лишь выдумка? Чтобы напугать ее? А если это и так, она-то знает, кто во всем виноват. Некая влюбленная личность, которая находится совсем близко…
И тут Николас Пембертон врезал ей оплеуху. И довольно увесистую.
Я хотела бы сказать, что он ударил ее не столько в гневе, сколько из сострадания. Но даже в своем состоянии, раздираемая тревогой, горем и беспокойством, я поняла, что истина заключается в обратном. Точно нацеленная пощечина была полна ярости и сказалась как нельзя лучше.
В первый раз с лица Сильвии сползла маска. Даже в неровном свете канделябров было видно, как у нее изменились черты лица. Рот искривился от ярости и удивления, глаза вспыхнули, и лоб пошел морщинами. Бледные щеки заалели гневными пятнами.
Она разрыдалась, как ребенок. Обозвала его животным и бандитом. Она кричала, что не может понять, как вообще взялась у него сниматься. Но спустя какое-то время Сильвия позволила ему уложить себя на диван, а когда рядом с ней присела мать, заснула от усталости. Словно передала весь груз ответственности за себя, полностью доверившись ему. А я всегда думала, что и это является частью любви.
Как только она уснула, Николас Пембертон взял нас с Таней за руки и отвел на кухню. Оглянувшись, он кивком головы пригласил еще двух человек.
И теперь я думаю, что, стоит мне ощутить запах горячего воска и парафина, я снова увижу нашу маленькую кухоньку, где мы сгрудились впятером на военный совет. Шторм крепчал. Он с завыванием обтекал углы дома, ревел в широком жерле камина, швырял в стекла пригоршни дождя и сотрясал оконные рамы.
Дом под нашими ногами содрогался и покачивался от громовых раскатов. И то ли от порывов ветра, то ли от нашего взволнованного дыхания язычки свечей колебались, бросая причудливые тени на стол и стены.
Как-то естественно и по молчаливому взаимному согласию Николас взял руководство на себя. И столь же естественно все мы, даже капитан Коггин, подчинились ему.
Как только за нами закрылась дверь, Николас, не тратя
— У вас что-то на уме, сэр. Я это заметил еще в гостиной. Что именно?
Естественно, капитан Коггин, верный себе, сделал паузу, прежде чем ответить, и Гарри Хеннесси воспользовался ею:
— Послушайте, Ник. У меня тоже есть кое-что на уме. Все это мне совершенно не нравится. Нет, сэр! И заверяю вас, со мной согласится любой моряк. В этом долбаном шторме есть что-то зловещее! А за облаками висит огромная белая луна!
— Верно, — подтвердила я, вспомнив маленький циферблат «солнечных часов» и пугающую лунную тень. Я похолодела при этом воспоминании, словно чья-то ледяная рука сжала сердце, лишая меня мужества.
— А с неба так и льются потоки воды, — хрипло прошептал Гарри Хеннесси, в котором сейчас проявилось какое-то сходство с истеричной Сильвией, оставшейся в другой комнате. — Река вздулась, вот-вот выйдет из берегов, и…
— Именно это вы и хотели сообщить, сэр? — обращаясь к капитану, Николас нетерпеливо махнул рукой, чтобы Гарри замолчал.
— Не только. Нечто вроде, но это еще не все. Господи, да все куда хуже! — Капитан облизал губы и нахмурился. — Сегодня полнолуние, и идет прилив весеннего равноденствия. Прибой очень мощный, как вы видите. С моей точки зрения, Холлиуэлл стоит слишком близко к береговой полосе. И с каждым годом приближается к ней. Эрозия берега. Такое бывает. Я всегда обращал на это внимание. Но разве можно заставить женщин слушать? Вы же знаете, им чужда рациональность.
— Имеет ли весенний прилив отношение к сказанному? — Николас Пембертон решительно вернул его к теме разговора.
— В полной мере. Ну, может, не совсем в полной. Но в немалой. Так и есть. Несколько недель шли проливные дожди, скажу я вам. Впрочем, вы конечно же в курсе дела. А теперь еще и этот проклятый потоп, не говоря уж о шторме. И мне не нравится сочетание всех этих факторов. Это как в армии. Вы можете отбить последовательные атаки с фронта и флангов, отбрасывая батальон за батальоном. Но не в том случае, если наступление идет со всех сторон. Вот когда надо остерегаться!
— Остерегаться чего, сэр?
— Повторения истории. Что часто случается, как вы знаете. — Он помолчал, пока не стихли отзвуки очередного громового раската. Пока он говорил, я рассматривала лица присутствующих. У меня вспотели ладони, а во рту пересохло от тревожного ожидания. Внезапно я почувствовала, что, подобно Сильвии Сильвестр, могу разразиться истерикой. Словно и я заранее знала, что может случиться нечто подобное. Сомнения вызывали только сроки.
И затем я вспомнила приметы и знаки, которые можно было счесть предостережением. То странное чувство, которое я испытала в первую же минуту, стоило Николасу Пембертону ступить на порог Холлиуэлл-Грейндж, после чего нарушился и не вернулся привычный порядок вещей. Уверенность Сильвии Сильвестр, что перед ней на Тропе мисс Миранды предстало какое-то странное видение. Письмо в «Курьер», автор которого утверждал, что глубокой ночью видел свечение и слышал звуки. Загадочная лунная тень, которая зловещим предупреждением легла на циферблат «солнечных часов, которые не были солнечными часами»… Что еще?