Призрак ночи
Шрифт:
– Прошу прощения, но этот дом не совсем то…
Менеджер уже поднимается по крыльцу на веранду; ключи позвякивают у нее в руке.
– Вам повезло – вы позвонили как раз вовремя. Сразу после нашего разговора ко мне еще дважды обращались насчет Вахты Броуди. Лето в Такер-Коуве – это просто сумасшествие. Столько туристов ищут съемное жилье! Похоже, в этом году никто не стремится в Европу на летний отдых. Все предпочитают держаться поближе к дому.
– Я рада слышать, что этим местом интересуются. Потому что, я думаю, для меня Вахта Броуди несколько…
– Вуаля!
Передняя входная дверь распахивается, и я вижу поблескивающий дубовый пол и лестницу с искусной резьбой на перилах. Отговорки, что крутились у меня на языке, вдруг куда-то испаряются. Кажется, какая-то неумолимая сила тянет меня шагнуть за порог. В прихожей устремляю взгляд вверх – на хрустальную люстру и потолок с замысловатой лепниной. Мне представлялось, что дом холодный и влажный, пахнет пылью и плесенью, а теперь до меня доносятся лишь ароматы свежей краски и лака. И моря.
– Реставрация почти завершена, – объясняет Донна. – Плотникам осталось немного работы в башенке и на вдовьей дорожке, но они постараются не попадаться вам на глаза. К тому же они работают только в будни, так что в выходные вас оставят в покое. Владелец хотел было снизить арендную плату в летний период, поскольку знает: плотники создают неудобства – однако они пробудут здесь всего пару недель. А потом до конца сезона этот сказочный дом будет в вашем полном распоряжении. – Управляющая заметила, что я с интересом разглядываю потолочный плинтус. – Они прекрасно отреставрировали лепнину, верно? Нед, наш плотник, – искусный мастер. Он знает каждый уголок, каждую щелку этого дома, как никто иной. Пойдемте, я покажу вам все остальное. Поскольку вы, видимо, будете пробовать рецепты, думаю, вам необходимо увидеть кухню. Она великолепна.
– Разве я рассказывала вам о своей работе? Не помню, чтобы мы о ней говорили.
Управляющая смущенно усмехается:
– По телефону вы сказали, что пишете о еде, я не удержалась и погуглила. Я уже заказала вашу книгу об оливковом масле. Надеюсь получить автограф.
– С радостью подпишу ее для вас.
– Думаю, скоро вы придете к выводу, что в этом доме отлично пишется. – Донна ведет меня в кухню, светлое просторное помещение с полами из черно-белой плитки, выложенной геометрическим узором. – Здесь шестиконфорочная плита с большой духовкой. Боюсь, утварь довольно простая – несколько кастрюль и сковородок, – но вы говорили, что привезли свою посуду.
– Да, у меня длинный список рецептов, которые необходимо испробовать, к тому же я никогда и никуда не езжу без своих ножей и сотейников.
– Так о чем же ваша новая книга?
– О традиционных блюдах Новой Англии. Я изучаю кухню мореходов и их семей.
– Это сплошная вяленая треска! – смеется она.
– А еще мне интересно, как они жили. Долгие зимы, холодные ночи, опасности, подстерегавшие рыбака, который отваживался на все ради хорошего улова… Жить на деньги от добычи рыбы было непросто.
– Да, разумеется, непросто. И доказательство тому – в следующей комнате.
– Что вы имеете в виду?
– Я покажу.
Мы переходим в уютную гостиную, где в камине уже подготовлена растопка из дров и хвороста. Над каминной полкой висит написанная маслом картина с изображением накренившегося судна в бурном море; корабельный нос прорезает взбитую ветром пену.
– Это всего-навсего копия, – поясняет Донна. – Оригинал выставлен в городке, в зале исторического общества, там есть и портрет Джеремии Броуди. И знаете, он привлекает внимание – высокий мужчина с волосами цвета воронова крыла.
– Броуди? Поэтому дом называется Вахтой Броуди?
– Да. Капитан Броуди командовал торговым судном, что ходило отсюда в Шанхай, и таким образом сколотил себе состояние. Он построил этот дом в тысяча восемьсот шестьдесят первом году. – Окинув взором холст, на котором корабль борется с волнами, она вздрагивает. – Морская болезнь разыгрывается у меня от одного лишь взгляда на эту картину. Ни за что не ступлю на палубу, даже если мне заплатят. А вы плавали по морю?
– Да, в детстве. Но уже много лет не садилась в лодку.
– Здешнее побережье считается лучшим в мире местом для плавания на лодках и яхтах, если, конечно, вам это нравится. Такие забавы решительно не для меня. – С этими словами Донна направляется к распашной двери в противоположном конце гостиной и открывает ее. – А тут моя любимая комната в этом доме.
Переступаю порог – и вид за окном мгновенно приковывает взгляд. Передо мной медленно перекатываются валы тумана, а за его завесой я вижу проблески того, что скрывалось вдали. Море.
– Стоит только выйти солнцу, от здешней красоты у вас перехватит дыхание, – обещает Донна. – Сейчас моря не видно, так что придется дождаться завтрашнего дня. К тому времени горизонт расчистится.
Мне хотелось бы немного постоять возле этого окна, но управляющая уже двинулась дальше, чтобы не задерживать экскурсию, в сторону столовой, обставленной чрезвычайно торжественно: центральное место занимает тяжелый дубовый стол с восемью стульями вокруг. Стену украшает еще одно полотно с изображением корабля, впрочем, выполнено оно куда менее умелым художником. К раме прикреплена табличка с названием судна: «Минотавр».
– Это его корабль, – говорит Донна.
– Капитана Броуди?
– «Минотавр» затонул, и капитан вместе с ним. Его старший помощник написал эту картину и вручил капитану в качестве подарка за год до того, как оба пропали в море.
Я разглядываю изображение «Минотавра», и внезапно волоски на моем затылке встают дыбом, будто бы ледяной ветер вдруг врывается в комнату. Я и в самом деле оборачиваюсь к окну, чтобы проверить, не открыто ли оно, но все окна в этой комнате надежно заперты. Похоже, Донна тоже ощущает нечто подобное, поскольку обхватывает себя за плечи.
– Картина не особенно хороша, однако господин Шербрук считает, что она должна находиться в доме. Раз уж ее автор сам старпом, надо полагать, все детали на месте.