Призрак повешенного рыцаря
Шрифт:
– Он это заслужил, сударь,- возразил Поликарп.
– Я отрежу ухо каждому, кто почтет справедливой смерть моего прадеда. Неужели кто-нибудь еще продолжает думать, что мой предок был вором?
– Это заблуждение,- сказал Поликарп.
– Итак, между нами нет разногласий! Будь у вас сын, я пожалуй, проучил бы его, но у вас дочь, самая очаровательная из всех девушек; я прошу у вас ее руки. Да заглохнет вражда между родом Мильморов и ля Мотт-Берри!
– Беатриса - моя невеста, сударь,- возразил Малябри.
– Простите,- вмешался Отто,- но вы не убили призрака, и Беатриса может взять свое слово назад.
– Как честный игрок,- сказал Бруно,- я поддерживаю Ксавье.
Малябри обратился к Поликарпу:
– Сударь, имею честь просить у вас руки вашей дочери; должен вас предупредить, что король будет огорчен, когда узнает, какое оскорбление нанесли его верному слуге. Ваши владения обширны, и король, который охотно награждает своих баронов, найдет здесь все необходимое для хорошего подарка. Прибавлю также, что в королевстве имеются темницы для врагов короля и монастыри для непокорных девушек.
Одним прыжком Ксавье подскочил к Малябри.
– Сударь, извольте дать слово дворянина, что ни звука об этой истории не дойдет до ушей короля. Не то...
– Не то?
– заносчиво переспросил барон.
– Я отрежу вам второе ухо.
Ксавье едва успел отпрянуть - разъяренный Малябри выхватил шпагу. Бледный от бешенства, видя, что внезапное нападение не удалось и шпага его скрестилась со шпагой противника, он яростно нападал, но, как и утром, противник его был неуязвим. Ловким ударом Ксавье рассек на голове барона повязку, она упала на пол, и соблазнительная цель - второе ухо - обнажилась.
Вот тогда-то вмешался Бруно:
– Господа, мне жаль второго уха барона, я полагаю, что он может, не роняя своей чести, дать слово дворянина. А что касается Ксавье де Мильмора, он заслужил руку Беатрисы. Я буду счастлив, если она разрешит мне быть ее шафером.
– И я,- сказал Отто.- Я сыграю на флейте свадебный марш.
Малябри понял, что ему надо смириться.
– Даю слово, господа,- глухо произнес он,- что все останется между нами.
Он поднял с пола свое ухо, положил его в карман и, поклонившись, оставил зал.
Тогда Ксавье упал на колени перед Беатрисой, а Поликарп приказал подать виноградную водку, чтобы помянуть призрака.
– Дайте и мне немножко водки,- сказал Маляпарт.