Призрак прошлого

Королева Людмила Александровна

— Макарунчик, мои родственники будут ночевать здесь, а мы с тобой отправимся в квартиру Ивана Макаровича. Он мне ключи дал, — улыбнулся Поляков, а я судорожно сглотнула. Как-то не была готова к такому повороту событий. Коленки затряслись от страха, мурашки поползли по спине. Не могла придумать повод, чтобы сбежать. Наверное, мое сомнение отразилось в глазах, потому что любимый прищурился, на скулах желваки заходили.

— Ты что, боишься меня? — рыкнул он. — Считаешь, что могу обидеть?

— Нет, — выдохнула, отрицательно покачав головой. — Просто отвыкла от тебя, — честно призналась, посмотрев в зеленые глаза. Его взгляд смягчился, там отразились искорки и тепло.

— Не переживай, быстро привыкнешь, — подмигнул он мне. — Я тебе хорошенько напомню, — пообещал Макар, припав губами к пульсирующей венке на шее. Я чуть не задохнулась от эмоций.

Мы простились с родными Макара и вышли в подъезд, спустились на этаж Оли. Подруга улыбнулась и пожелала удачи. Леша хотел что-то сказать, но Гончарова затолкала его в свою квартиру и захлопнула дверь.

У меня кровь стучала в висках, а по венам текло что-то горячее, вязкое и обжигающее. Макар сжал мою руку и повел за собой. Любимый казался спокойным. Я же шагала на негнущихся ногах, словно меня вели на казнь. Чего боялась? Не могла себе этого объяснить…

Поляков открыл подъездную дверь и пропустил меня вперед. Я подошла к лифту и переминалась с ноги на ногу. Все сомнения вылетели из головы, когда Макар с жадностью впился в мои губы, сжал пальцами талию, оторвал меня от пола и занес в лифт. Мы как одержимые целовались, кусались, лихорадочно цеплялись друг за друга. Не разрывая поцелуя, Макар вытолкал меня из лифта и прижал к входной двери. Покусывал шею, забравшись руками под куртку, водил горячей ладонью по моему животу, вызывая мурашки.

Поляков, тяжело дыша, отстранился, достал ключи из кармана и открыл дверь. Снова оторвал меня от пола и занес в квартиру на руках. Я ахнула, заметив на полу лепестки роз и расставленные вдоль плинтуса светящиеся маленькие ночники в виде свечей.

— Что это? — выдохнула, завороженно смотря на Макара. Он улыбнулся и пожал плечами.

— Я далек от романтики, поэтому попросил Олю о помощи. Написал ей письмо перед тем, как вернуться домой. Она подготовила все необходимое, а пока мы были с гостями, она и Леша приходили сюда и навели здесь красоту. Твой брат, конечно, психовал. Все, как обычно. Зато Гончарова мой надежный сообщник, — улыбнулся Поляков и помог мне снять куртку. Присел на корточки и стянул с моих ног полусапожки на каблуке. Я расправила невидимые складки на сливовом платье, откинула волосы за спину и переплела пальцы, чтобы унять дрожь. Не спеша шагала по лепесткам, они привели меня к спальне. Судорожно сглотнула и открыла дверь. В комнате был разложен диван и застелен новыми простынями. Об этом не трудно было догадаться, потому что рядом на столе лежала упаковка из-под нового комплекта белья. Я обернулась и застыла на месте. Макар стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, внимательно наблюдал за мной.

Мне казалось, что тишину нарушал стук моего сердца. Оно грохотало так, что звоном отдавалось в ушах. Тошнота подступала к горлу, накатила легкая паника. Я испуганно смотрела на Макара, а он испытывал мои нервы. В помещении будто кислород закончился, я делала глубокие вдохи, но легкие горели так, словно не дышала.

Макар уверенной походкой подошел ко мне и нежно провел костяшками пальцев по щеке, пальцем прикоснулся к приоткрытым губам. Любимый смотрел на меня так, словно гипнотизировал. Осторожно взял меня за руку и приложил мою ладонь в область своего сердца. Я чувствовала сильные, раскатистые удары и теряла связь с миром.

— Вика, — прошептал Макар так нежно, что меня затопили эмоции, они выплескивались, сносили все на своем пути, отключали разум. — Мое сердце всегда будет твоим. Почему вижу страх в твоих глазах? Чего ты боишься?

— Боюсь раствориться в этих чувствах. Я люблю тебя так сильно, что это пугает. Ведь осознаю, как больно будет, если у нас с тобой ничего не сложится, — призналась в своих страхах, которые разъедали душу. Снова всплыли слова Леши о том, что Макар, получив желаемое, всегда терял интерес к девушке.

— Не сложится? Ты передумала выходить за меня замуж? — нахмурился он. — Я хочу, чтобы мы стали семьей. Я тебя никуда не отпущу. Ты моя! — заявил Макар, нежно прикусив мою губу. Обхватила пальцами его крепкую шею, прижалась к нему сильнее, отпустила страхи и сомнения. Чему быть, того не миновать. Хотелось, чтобы первый раз был с тем, кого любила всей душой, а там жизнь покажет. Не спеша провела ладонями по плечам, заскользила по твердой груди, нащупала пуговицы на рубашке и принялась расстегивать. Отвечала на поцелуи со страстью. Когда справилась с пуговицами, стянула с Макара рубашку, и она упала к нашим ногам. Поляков дышал тяжело, прерывисто, смотрел на меня, как хищник, который оголодал настолько, что готов был в любой момент загрызть свою жертву.

Я удивленно заморгала, заметив татуировку в области сердца. Странный, но очень красивый иероглиф. Провела пальцами по рисунку и вопросительно посмотрела на любимого.

— Ты когда успел тату сделать? — выдохнула, любуясь рисунком. — Что означает этот символ?

— Виктория — это победа. Этот символ имеет то же самое значение. Ты, Вика, победила меня, забрала в плен мое сердце, — пожал он плечами, а у меня рот открылся от удивления. Захлопала ресничками, еще раз обвела пальцем по контору татуировки. — Люблю тебя, — прошептал Макар, прожигая меня взглядом.

У меня от его признаний кровь забурлила, закипела, ускорила бег. Сердце сбилось с ритма, дыхание участилось.

— Я тоже тебя люблю, — нежно проговорила, прильнула к его губам.

Макар провел ладонями по моей спине, переместился на ребра, нашел замок и потянул за собачку, освобождая меня от платья. Оно упало к нашим ногам, а мы продолжали прожигать друг друга взглядом. Моргнуть не успела, как лифчик тоже был отброшен в сторону. Стояла в чулках и кружевных трусиках. Поляков улыбнулся, присел на корточки и осторожно стянул с меня чулки. Подхватил меня на руки и понес в сторону ванной. Я держалась за его шею и дрожала, как осиновый лист. Любимый усадил меня на стиральную машину и включил воду. Я с замиранием сердца смотрела на то, как он расстегнул ремень и стащил с себя штаны. Сердце оборвалось, а в ушах гудело. Опомниться не успела, как любимый снова подхватил меня на руки и поставил под теплые струи воды. Макар прижал меня к себе, жадно целовал губы, покусывал шею, а у меня с губ слетел стон наслаждения. Я смотрела на то, как с его волос капала вода, как зеленые глаза потемнели настолько, что казались дьявольскими, и чувствовала неземное притяжение. Его взгляд будоражил, сводил с ума.

— Какая же ты красивая, — выдохнул он, прижав меня к стене. Скользил ладонями по моему телу, словно запоминал каждый сантиметр. Я растворялась в этих ласках, отдалась на волю чувствам. Судорожно выдохнула, когда Макар осторожно погрузил в мое разгоряченное тело два пальца. — Расслабься, — прошептал на ухо успокаивающе. Я подчинилась, доверилась, хотя было чертовски страшно. Ведь неизведанное всегда пугает людей…

Его пальцы не знали пощады. Ласкали, дразнили. Прикосновения были то дерзкие, сводящие с ума, то нежные, осторожные. У меня губы саднило от укусов и поцелуев. Макара трясло так же, как и меня. Сердце сжималось с такой силой, что едва не разорвалось в груди. Если сперва я сдерживала стоны, то потом просто не могла контролировать себя. Ощутила сильную волну, которая накрыла меня с головой. Я словно разлетелась на тысячи осколков, парила, как в космосе. Макар улыбнулся, поцеловал меня в висок. Любимый взял полотенце и завернул меня, а потом подхватил на руки и понес в комнату. Я не чувствовала своего тела, дрейфовала где-то за гранью этого мира. Поляков уложил меня на кровать. Я поморщилась, ощутив спиной прохладные простыни. Любимый навис надо мной, прожигал взглядом. А я умирала или возрождалась. Смотрела в его глаза и понимала, что он тот, с кем бы мне хотелось провести всю жизнь. Обхватила ладонями его щеки и притянула к себе. Его поцелуи стали настойчивыми, глубокими, они будоражили кровь. Снова в узел скрутило все внутренности, тело свинцом налилось. Меня трясло как в лихорадке. Было и страшно, и в тоже время безумно волнительно.