Призрак смерти
Шрифт:
– Ты шутишь? – низким от страха голосом выдавила я, когда он поднял глаза. Один уголок его рта чуть искривился, выдавая жестокую решимость.
– Я похож на клоуна? – серьезность его интонации пробирала до мозга костей, неотвратимость смерти нахлынула на меня, сжав сердце тисками неконтролируемого страха.
Дыхание стало рваным и неглубоким от ужаса. Не плакать, не плакать, твердила я себе, ищи выход. Придумай, как его задержать. Уговори подождать, отпустить. Умоляй. Или хотя бы прими смерть достойно.
– Ты же сказал, что договор
– Ты неправильно поняла условия договора, Изабелла, - сурово прошептал он, до скрипа натягивая руками шнур; от этого звука я мгновенно вспотела до самых кончиков волос, соленая испарина просочилась сквозь дрожащие губы к языку. – Цена вопросы была – не жить тебе или умереть. А то, КАК это произойдет. Ты могла уйти покойно и счастливо… но теперь я не могу обещать, что ты не испытаешь боль…
Он наклонился, примеряясь, и я выставила руки, защищая шею и собираясь бороться изо всех сил. Скосила глаза на кнопку вызова медсестры, выдав порыв.
– Не усложняй, - попросил Эдвард со сдержанной злобой.
– Пожалуйста, - сорвалась я на мольбы, надеясь слезами разжалобить стоявшего передо монстра, которого еще вчера, думала, что полюбила, - я передумала и уже не хочу умирать… Прошу тебя, я сделаю все, что захочешь, если ты отпустишь меня… все, что попросишь… умоляю…
– У тебя нет ничего, в чем бы я нуждался, - чуть мягче проговорил Эдвард, и я поняла, что за бездушной оболочкой все еще прячется тот нежный и страстный любовник, котором он был еще вчера. Тот испытывающий к умирающим жалость призрак смерти, облегчающий переход в иной мир не только потому, что это делает кровь приятней, а потому, что сочувствует безнадежным больным.
– А как же моя кровь? – вскрикнула я, когда Эдвард надавил одним коленом на кровать, нависая надо мной с пугающе серьезными намерениями, я чувствовала, как неумолимо утекают последние секунды.
Его глаза жадно сверкнули, и я поняла, что нащупала слабую точку.
– Ты можешь выпить меня, незачем душить, - если у меня и был шанс спастись, то только такой, как вчера. И теперь-то я знала, что вернет меня к жизни в последний момент. Я не стану стесняться. Но Эдварду об этом знать необязательно.
Я робко коснулась опасно натянутого провода дрожащей рукой, настойчиво отодвигая орудие убийства от себя подальше, взывая к остаткам самообладания и ища в себе хоть каплю сексуальности, способности соблазнить вампира обождать. Второй рукой я нежно прикоснулась к холодной бледной шее, провела пальчиком вниз, расстегивая верхнюю пуговичку рубашки и с надеждой отмечая, что Эдвард медлит.
– Пожалуйста… - шепнула я, почти уверенная в силе своего обаяния. Кто знает, может, и я теперь способна использовать тайную магию? Эдвард выглядел колеблющимся, не отрывая от меня взгляда. Черный зрачок почти закрыл радужку, выдавая сильную жажду, а бледный язык прошелся по тонким губам.
– В последний раз, - надавила я ласково, расстегнув вторую пуговицу и дотронувшись до кожи его груди, отчего внезапно меня накрыло возбуждением, несмотря на напряженное противостояние момента. – Ты
Дыхание его участилось. Рискуя, я приподнялась, доверчиво целуя вампира в подбородок и одолевая еще одну пуговицу, после чего, распахнув рубашку, добралась до джинсов. Я победила. Пальцы Эдварда разжались, выпуская шнур, и я незаметно, но с отвращением, сбросила опасный предмет с кровати, вытягивая кожаный ремень из петелек и отправляя его к шнуру – в целях собственной безопасности. Губы мои блуждали по холодной груди, отвлекая, и Эдвард, казалось, не замечал хитрых манипуляций, полностью попав под мое влияние.
Решительно он сбросил рубашку с плеч, помог мне разобраться с остальной одеждой и забрался под одеяло. Мы замерли, глядя друг другу в глаза, колеблясь и не доверяя. Правая ладонь Эдварда скользнула вдоль моей щеки, нежность прикосновения покорила, заставила забыть, что передо мной убийца. Выражение лица вампира отражало смесь противоречивых эмоций, но перевесила сексуальная жажда: закрыв глаза, мужчина припал к моим губам в мягком, трогательном поцелуе, в котором нельзя было заподозрить фальши. Я приоткрыла рот, впуская холодный влажный язык, практически впадая в транс от вкуса вампирской слюны, одурманивающей разум и полностью подчиняющей своей воле. Должно быть, вампир намеренно делал это, преследуя свою цель. И я, все еще оставаясь человеком, не могла противодействовать нарастающему расслаблению и взрывному возбуждению, охватывающему тело.
Вскоре мы оба извивались, как две сплетенные в экстазе змеи, трясь друг об друга, хаотично целуя и облизывая каждый уголок, сминая в исступленном вожделении, агрессивно пытаясь взять верх, проникнуть буквально под кожу и стать единым целым. На этот раз мы оба действовали как опытные любовники, исчез мой страх и вчерашняя невинная скованность. Я предавалась ласке с не меньшим энтузиазмом, чем Эдвард, исследуя неизученные до сих пор места, словно искушенная и бывалая шлюха. И полные наслаждения стоны мужчины, которых мне удалось добиться, были наградой стараниям.
Он ворвался в меня резко, без предупреждения, когда я почти довела его до пика ртом, облизывая, словно голодное животное. Внезапно я оказалась лежащей на спине, с раздвинутыми ногами и распятыми руками, и свихнувшийся от страсти Эдвард жестко двигался, задыхаясь в экстазе. Я пискнула от короткой боли, и Эдвард коварно усмехнулся, шепча в мое лицо:
– Сегодня никакой анестезии, детка. Все по-настоящему.
Новые ощущения настигли меня: тугая наполненность, интенсивное рельефное трение, уверенное движение, достигающее приятной точки. Реакция не заставила себя ждать, лавинообразный оргазм накрыл с головой. Вчера я летала в облаке легкого как перышко, неземного блаженства. Сегодня оно ударило в меня как локомотив, по-человечески естественно, по-вампирски сильно. Беспрецедентно и первобытно. Еще не стихла пульсация моего лона, а я уже хотела повторить это.