Призрак в магазине канцтоваров
Шрифт:
– Извини, все так завертелось, не было времени объяснять. Не переживай. Я же сказал, все будет хорошо. У меня все под контролем, – уверял отец.
– Хорошо, но пообещай, что меня впутывать не станешь.
– Обещаю!
– А если прогоришь… – угрожающе начала Танби.
– Понял, можешь не продолжать.
– Нет, дай закончить. Я убегу из дома!
– Танби, тебе не надоело это повторять?
– Папа!
– Что?
– Ты знаешь, в этот раз я не шучу. Я всегда держу слово.
Отец пристально посмотрел на дочь и кивнул. Он был настроен
Через несколько дней после разговора начался ремонт.
Каждый вечер отец демонстрировал фотографии и рассказывал, что строители уже успели сделать:
– Работа идет быстрее, чем я предполагал. Самое сложное всегда – перепланировка, но не в нашем случае. Это сетевой магазин, поэтому чертежи предоставили заранее.
Как-то раз он хвастался, что уже купил кассу, аппарат для размена купюр на монеты и установил восемь камер видеонаблюдения. А еще говорил, как с каждой встречей представитель компании нравится ему все больше и больше, хвалил его и называл замечательным человеком.
Отец постоянно приходил домой за полночь, и вот наконец-то наступил решающий день. Он с самого утра светился от счастья.
– Представляешь, сегодня открытие. Я даже выходной на работе взял. Не хочешь заглянуть после школы? – приобнял Танби отец.
Девушка, не ожидавшая такой реакции, вырвалась из объятий и пробурчала:
– Сказала же, не втягивай меня в свои дела.
– Да, помню, но сегодня открытие. Подумал, захочешь посмотреть.
Нехотя Танби согласилась зайти по дороге домой, если будет время. Когда отец рассказывал про магазин, она делала вид, что ничего не слышала, но на самом деле сгорала от любопытства.
Танби сдержала слово и после занятий направилась прямиком в магазин. Приблизившись к зданию, она не могла скрыть удивления: прежде унылое помещение превратилось в очень симпатичный магазин. Магия, да и только.
Вместо вывески на входе был натянут желтый козырек, на передней части которого витиеватым шрифтом красовалось название. Возле дверей стояло восемь автоматов с игрушками и букеты, на лентах которых были написаны поздравления с открытием. Через стеклянную витрину прохожие могли с легкостью рассмотреть интерьер магазина.
Танби толкнула входную дверь и вошла внутрь. Несмотря на поздний час, в магазине еще были посетители, а отец носился от одного стеллажа к другому.
– Господин начальник, такими темпами скоро разбогатеете, – шутливо произнесла она.
– Доченька, пришла все-таки, – улыбнулся мужчина и приобнял ее. – Твои бабушка с тетей уже заходили.
– Все не так ужасно, как я думала, – заключила девушка, окинув взглядом магазин.
Отец с облегчением выдохнул и расслабился, точно студент, только что сдавший сложный экзамен.
Танби была слишком строга с отцом. На самом деле магазин ей очень понравился: ровные полки с товарами, все расставлено с умом, две кассы, чтобы не стоять в очереди, и камеры слежения, охватывавшие помещение целиком. Возле кассы висело забавное и милое предупреждение о том, что все действия покупателей записываются на камеру. Танби подумала, что посетители точно обратят на него внимание. Помещение окутывал мягкий желтоватый свет, внутри было очень тепло и уютно. Видно, что отец вложил в магазин все свои силы и душу.
Танби не спеша осмотрелась и увидела в дальнем углу дверь. Она подошла и открыла ее. За дверью находился небольшой склад с упаковками товаров, инструментами и чистящими средствами.
Но один из предметов выбивался из общей обстановки – длинный деревянный цилиндр с кожаными вставками и металлическими застежками. Походил на тубус, в котором художники носят картины. Да, это определенно был тубус, но изготовленный из дерева, а не пластика. Внешне казался грубоватым, будто вырезанным вручную. Он был настолько старым, что ему было самое место в музее, а не на складе магазина канцтоваров. Танби задумалась: кто мог эту вещь оставить и откуда она вообще взялась. Внезапно девушка заметила два китайских иероглифа, выгравированных на дне.
– Кажется, читается как… «Хо Хён»? – пробормотала она. – Хо Хён. Наверное, так звали его создателя.
Внезапно ее словно огнем обожгло, и Танби, отбросив тубус, вернулась к отцу. Она была вне себя от злости.
– Папа, что здесь делает эта штука? – спросила Танби.
– Бригадир отдал, когда заканчивал ремонт. Говорит, нашел на полу и подумал, что это я обронил. Но тубус я видел впервые. Может, прошлый владелец забыл или курьер перепутал адрес доставки? Решил пока оставить, вдруг хозяин объявится.
– Хочешь, чтобы я поверила? Может, по случаю открытия магазина ты решил сюрприз мне устроить? – наседала на отца Танби, хотя тот явно не понимал, о чем она. – Хотел, чтобы я снова начала рисовать, но не знал, как меня подтолкнуть? Потратил на него кучу денег, а тебя обманули, выдав тубус за антикварный?
Только тогда отец заметил, как его дочь злится.
Он протестующее замахал руками:
– Что за ерунда? Нет конечно. Я действительно не знаю, откуда взялся этот тубус.
– Я все сказала. Никогда в жизни больше не сяду рисовать, и ты знаешь почему. Зачем так поступать…
Танби закончила пламенную речь, развернулась и выбежала из магазина, не дав отцу ни единого шанса объясниться.
Борьба за оценки
На первый взгляд школа Сечжин ничем не отличалась от остальных, но на самом деле считалась одной из самых престижных в районе. Поступить туда было не легче, чем в лицей или частную школу. Когда Танби училась в девятом классе, классный руководитель посоветовал ей на следующий год перейти в частную школу-пансион, но она отказалась в пользу своей школы, аргументируя тем, что здесь будет проще подготовиться к экзаменам в медицинский университет. Но эта причина была не единственной: Танби не хотелось уезжать от отца и жить в общежитии. Одна только мысль о том, что он останется дома совсем один, сводила ее с ума.