Шрифт:
So Hyang
The Haunted Stationery Store
ALL RIGHTS RESERVED
Пролог
Он проснулся спустя сто пятьдесят семь лет. Стояла холодная весенняя ночь.
Очнувшись на небольшом заброшенном складе, молодой человек в недоумении встал, медленно открыл дверь и вошел в соседнее помещение.
Оно оказалось довольно просторным. Бесчисленные ряды высоких стеллажей, заставленные разнообразными предметами, поражали воображение. Казалось, окружение хотело
Пока молодой человек приходил в себя, перед ним появилась таинственная фигура. Посланник смерти. Он не понимал, откуда знал это, но был точно уверен в своей правоте. Правда, живые не могут видеть посланника, и молодой человек сразу осознал, что умер.
Незнакомец был одет в мешковатую черную одежду. Сложно предположить, где и когда он ее купил.
– Давно не виделись, – произнес он мягким голосом, никак не соотносившимся с мрачной внешностью.
«Выходит, мы уже встречались». Увы, молодой человек совсем не помнил посланника смерти, неподвижно ожидавшего ответа, и не мог вымолвить ни слова.
Наконец, собравшись с силами, юноша спросил:
– Мы знакомы?
– Естественно, – ответил тот.
– Кто я?
Посланник смерти передал длинный цилиндрический предмет, сделанный из дерева и украшенный кожаными вставками и металлическими застежками.
– Может, это освежит твою память?
Молодой человек узнал предмет с первого взгляда – тубус для картин, созданный им самим еще при жизни.
В голове закрутились смутные отрывки воспоминаний. Он повертел тубус в руках и увидел на дне пару иероглифов.
– Меня зовут… Хо Хён, – пробормотал юноша.
– Еще что-нибудь помнишь?
– Какое-то время я служил художником при королевском дворе. И…
– И?.. – выжидающе протянул посланник смерти.
– Меня убили.
– Кто?
Молодой человек, назвавший себя Хёном, нахмурился и произнес:
– Не помню…
– Открой тубус, – приказал посланник через мгновение.
Хён нажал на металлические застежки, и те с легкостью поддались. Внутри лежало несколько кисточек разной толщины, пузырек с чернилами, тушечница, две печати и скрученный лист бумаги. Хён развернул лист и обнаружил на нем незаконченную картину.
Его бросило в жар. Момент собственной смерти вспышкой пронесся перед глазами. Вот почему не дорисовал! Хёна затрясло от страха перед туманным прошлым.
– Сто пятьдесят семь лет назад я похоронил тебя на этом самом месте, чтобы уберечь от смерти. Пока вымаливал тебе второй шанс, ты спал, зависнув между миром живых и миром мертвых. Теперь можешь радоваться. Прошение удовлетворили, – произнес посланник смерти.
– Значит, я снова могу жить как человек? – спросил Хён.
– Умерев однажды, воскреснуть нельзя. Твою смерть просто поставили на паузу, – покачал головой посланник.
Хён не мог скрыть огорчения. О своей жизни он нисколько не жалел, но почему-то его одолевало странное давящее ощущение в груди.
Посланник смерти продолжил:
– У тебя всего сто дней. Вспомни свою жизнь и закончи рисунок. Возможно, придется испытать сильнейшую душевную боль, но такова твоя судьба.
– А если не смогу?
– Тогда будешь вечность беспомощно бродить по свету и выть от неуемной боли, ведь так и не осознаешь, почему обречен на скитания. Закончи картину в срок. Это твой единственный способ разобраться в своих чувствах и успокоить душу перед смертью. Тот, кто разбудил тебя, протянет руку помощи, и ты ответишь тем же, – произнес посланник смерти, а потом обернулся и добавил: – Помни о нашем разговоре. Мало кому выпадает такой шанс.
Хён пытался осмыслить слова посланника, но чем дольше думал, тем сильнее ощущал себя беспомощным ребенком. Он был один во всем мире, а вокруг – пустота.
Пхё Танби, десятиклассница из школы Сечжин
Сладкий утренний сон прервал звонок будильника. Часы показывали семь двадцать. Танби сразу проснулась. Внешне девушка выглядела отдохнувшей, хотя легла после двух: готовилась к промежуточным экзаменам.
Танби потерла глаза, зашла в ванную и наспех умылась. Посмотрев в зеркало, она собралась было помыть голову, но быстро отбросила эту мысль. Лучше поспать лишние пять минут или выучить несколько новых слов, а прихорашиваться для школы совсем не обязательно.
Девушка вышла из ванной, завязала длинные волосы черной резинкой, нанесла увлажняющий крем и только потом посмотрела на срок годности. После школы надо будет купить новый.
«Косметикой, изготовленной больше года назад, лучше не пользоваться», – вспомнила она запись в дневнике.
– Доченька, как спалось? – раздался голос папы с кухни.
Танби включила канал с новостями на английском, сделала звук погромче и подошла к отцу. Он уже подогрел суп с соевой пастой твенчжангук [1] и начал жарить яичницу. Дочь всегда с ужасом наблюдала за ним: готовил папа уже много лет, но каждый раз как в первый.
1
Один из самых популярных супов в Южной Корее. Его готовят из соевой пасты твенчжан с добавлением овощей и тофу. Этот суп часто упоминается в корейской литературе, так как ассоциируется с домашним теплом и уютом. (Здесь и далее прим. пер.)
– Яичницу надо жарить на перилловом масле, которое бабушка дала.
– Знаю. Забыл, куда его поставил.
– Как куда? В холодильник, на нижнюю полку. Сто раз говорила, что масло быстро портится и храниться должно при низкой температуре.
– Да нет его там, – уверенно заявил отец.
– А это что? – спросила Танби, указав на бутылку в холодильнике.
– Думал, экстракт сливы стоит.
– Он пахнет по-другому.
– Сдаюсь, виноват. Впредь буду внимательнее. А теперь давай завтракать.
Танби знала, что папа неисправим, но его расстроенное лицо сводило желание спорить на нет. Отец и так разрывался между работой и заботой о дочери.
Она пила ячменный чай и рассматривала заметки на холодильнике: список замороженных продуктов и дата их заморозки; табель с оценками из школы, который должен подписать папа; перечень покупок и бесчисленные скидочные купоны – все это Танби красиво развесила на дверце холодильника, подчеркнув самое важное цветными ручками и маркерами. Девушка знала в этом толк.