Призрак в машине
Шрифт:
Полли слушала ее с нескрываемым изумлением. Она еще никогда не участвовала в таких беседах. Казалось, эта женщина считала всех вокруг ангелами. Неужели можно дожить до седых волос и сохранить такую наивность? Господи, как это ей удается? Полли не доверила бы ей опустить письмо в почтовый ящик!
Наконец стемнело. Полли извинилась, поднялась в спальню двоюродной бабушки и воспользовалась стоявшим там телефоном, чтобы позвонить на свой мобильник. Потом девушка сбежала вниз, порылась в рюкзаке, стоявшем на кухонном столе, достала аппарат и весело заговорила с другом, случайно оказавшимся поблизости. Дав отбой, она ответила на вопросы слегка встревожившейся Бенни первое, что пришло в голову:
— Мы
Глава шестая
Почти все здания рыночной площади Костона стояли там с девятнадцатого века, а большинство их было построено в восемнадцатом и даже раньше. Местное общество охраны памятников, пользовавшееся сильной поддержкой «Британского наследия» (скорее моральной, чем материальной), очень заботилось о сохранении мельчайших деталей. Когда Фоллон и Бринкли решили повесить свою простую медную табличку рядом с наполовину поддельным фасадом тюдоровского [44] здания Национального Западного банка, это вызвало яростную дискуссию. Мистеру Бринкли сурово указали на то, что, поскольку их здания являются почти смежными, табличка может вызвать путаницу. Деннис с поразительным самообладанием ответил, что его клиентам, стремящимся удостовериться, что они прибыли именно туда, куда надо, придется пролететь по воздуху шесть метров. Дерзкое легкомыслие не помешало ему получить разрешение, но какое-то время дело висело на волоске. Конечно, это было много лет назад. Сейчас об этой вздорной истории давно забыли.
44
Позднеготический архитектурный стиль эпохи правления Тюдоров (1485–1603), отличающийся плоскими арками, мелкими карнизами и деревянной обшивкой стен.
Один из магазинов перестроили в жилой дом, и новые владельцы выкрасили наружные стены в желто-зеленый цвет. Пару завалили гневными письмами, но супруги не отказались от намерения придать зданию чуть более жизнерадостный вид. Они не нарушали никаких законов и были равнодушны к эмоциональному шантажу, которому их подвергли любители островов с коронами, королевских тронов и серебряных морей. Когда жена местного пастора сказала, что, если они будут упорствовать, с ними никто не станет разговаривать, истерический хохот преследовал ее до самой церкви Святого Ансельма.
Кроме того, была история с галантерейным магазином «Лавидж и Кардун», продававшим представителям среднего класса тонкое постельное белье и старомодные корсеты с 1950-х годов. Когда последний партнер наконец ушел на пенсию, магазин переделали в непритязательную кондитерскую. Новые владельцы бесцеремонно содрали со стен красивые панели из мореного дуба, выкинули узкие застекленные шкафы, поставили дешевые стулья с клетчатой обивкой и пластиковые столы, а потом нахально назвали свое заведение «P^atisserie Francaise» [45] . При этом они бесстыдно нарушили закон «Об описании товаров» 1972 года [46] поскольку, по словам членов комитета охраны памятников, их пирожные были такими же французскими, как горчица «Коулманз», а «caf'e cr`eme» [47] ничем не отличался от бурой подливки для жаркого.
45
«Французская кондитерская» (фр.).
46
Британский
47
Кофе со сливками (фр.).
Жемчужиной в короне консерваторов был торговец свежей рыбой и дичью мистер Аллибон. Вывеска нарядного магазина была установлена его дедушкой Альбертом Аллибоном в 1930-х годах и с тех пор ни разу не обновлялась. Название магазина было написано черным каллиграфическим шрифтом на фоне, напоминавшем тисненую серебряную бумагу. В витрине красовались крабы, сверкающая макрель, мидии, ершоватки с оранжевыми пятнышками на боках, свежий морской черт и копченая пикша, окружавшие огромного палтуса. Все это лежало на больших кусках льда, украшенных настоящими водорослями. Дичь хранилась в холодильниках.
Деннис с удовольствием рассматривал свежую рыбу; впрочем, другой у Аллибонов не водилось. С яркими глазами и блестящей чешуей, пахнущей морем. Дороговато, конечно, но покупатели не жаловались. Наоборот, гордились. Отпускали замечания типа: «Вам сильно повезет, если вы найдете такое качество в магазинах сети "Теско". И обслуживание тоже».
В очереди стояли три женщины со старомодными ивовыми корзинками для покупок. Деннис терпеливо встал в хвост и обменялся с ними приветствиями.
— Что вы облюбовали сегодня, мистер Бринкли? — Брайан Аллибон подмигнул ему и сдвинул на затылок шляпу-канотье. — Пару симпатичных селедочек? Или крылышко ската?
— Сказать по правде, жаль портить такую красоту, но я хочу купить кусок этого палтуса.
— Палтуса так палтуса, сэр.
Торговец рыбой снял со льда огромную рыбину, вытер руки о полосатый бело-голубой фартук и взял острый нож. Лихо заломленная шляпа, румяные щеки и блестящие черные усики придавали ему вид жизнелюба и балагура. Но его искрящиеся глаза оставались холодными, а белый нос заканчивался узким острым кончиком. В народе говорят, что такой нос очень удобно совать в чужие дела. И обычно бывают правы.
— Опять проработали допоздна, мистер Бринкли?
— Допоздна? — захлопал глазами Деннис.
— Я имею в виду вторник. Случайно взглянул в окно прилично после полуночи и увидел, что у вас включена медная настольная лампа. На гибком стержне в форме змеи.
Мистер и миссис Аллибон жили над магазином, который стоял на вымощенной булыжником площади как раз напротив конторы Денниса. Ходили слухи, что «случайные взгляды» торговца подкреплялись сильным полевым биноклем, лежавшим на подоконнике гостиной как раз для этой цели.
— Этого не может быть. — Деннис знал, что имел в виду мистер Аллибон. Пару недель назад тот сделал такое же замечание, хотя час был более ранний. И на прошлой неделе тоже.
Деннис не сомневался, что свет был выключен; он каждый вечер проверял лампы перед уходом. Даже написал записку «Не забыть про свет» и прикрепил ее к косяку наружной двери.
— Гмм… — хмыкнул мистер Аллибон, добавляя к палтусу свежую петрушку и заворачивая рыбу в плотную белую бумагу. — Похоже, тут что-то нечисто.
Деннис следил за тем, как Брайан втягивал и раздувал ноздри, словно вынюхивая какую-то тайну. Зрелище было очень неприятное.
— Я… э-э… у меня стоит таймер. — Бринкли протянул ему пятифунтовую бумажку и получил несколько пенсов сдачи. — В наши дни нельзя не быть слишком осторожным.
— A-а… Тогда все ясно. — Мистер Аллибон положил сверток в пластиковый пакет с танцующей на хвосте камбалой. Камбала носила цилиндр, галстук-бабочку и крутила в плавниках тросточку. — Значит, можно не предупреждать вас, если это случится опять?