Призрак вежливых
Шрифт:
Уже год как разрешены с СССР были СП с иностранцами, и одно такое советско-швейцарское, учреждённое неизвестно как столкнувшимися мелким парт.функционером и эмигрантом первой волны, я в Риге неплохо знал. Также ведал, что ни начального капитала, ни предпринимательского опыта у обоих не имелось, и строилась компания мучительно и методом тыка. А когда пришли два мужика (стар и мал) с кейсом, полным конвертов, и разжевали как их употребить, пообещав за хлопоты и крышу аж 10%, вязавшая досель исключительно веники фирма, резко взвинтив свой деловой имидж, а также умеренно заработав, попросила новых идей и участия. Березовский начинал подминать ВАЗ капиталом нафарцованым на пододеяльниках, а потом с гешефта покупал президента. У нас цель была иной, к тому же не столь долгосрочной -
Армейская среда кастова, флотская же в этом превосходит её на порядки. Все знают всех, и заработанное за жизнь клеймо, независимо от того, грязное оно или чистое, весьма трудно изменить. Когда же три чистых кап-лея начали вербовку на службу за правое дело, то волонтеров нашлось в избытке. Не выпытывая деталей - погоны всех давно приучили к тому, что говорят им ровно столько, сколько можно. Претенденты, независимо от чинов и званий, пожелали собственноручно принять участие в восстановлении корабля. И делали это весьма умело - белоручки во флот служить не идут.
Даже поверить пришлось в факт того, что на самом первом субботнике в апреле 1919-го, 13 коммунистов и двое сочувствовавших от чистого сердца паровозы ремонтировали. Жаль только, что Ленин за более халявный труд, чем наличествовал, так сильно ухватился, превратив его в обязаловку. Даже популистское таскание бревна не обмануло народ - только сделало его ещё циничней.
Дабы Великий почин не затух как его предшественник, для коммунаров стали появляться поощрительные плюшки. Детям трудящихся дозволили приходить с отцами в док и смотреть в тамошней Лен.комнате видики. Причем не с выцветшего Рубина или Горизонта, а неизвестной никому, почти двухметровой секретной панели. Да и о Пиратах Карибского моря и подобного демонстрируемого репертуара не слыхал никто, даже из владельцев расплодившихся видеосалонов, жутко завидовавших и за любые деньги мечтавших хоть одним глазком глянуть на ЭТО. Детям после сеанса на выходе вручали банан, за всю жизнь пару раз всего ими пробованный. Разумеется, при работе на стылом железе для всех введено было обязательное трехразовое котловое довольствие, а после отработанной смены для жен несли кормильцы-коммунары продуктовые наборы, дабы хоть ножками Буша или куском говядины Средиземноморскую диету из салаки разнообразить. И все знали, что ТУТ отдельного буфета для партийно-хозяйственного актива и черного хода для прочих блатных нет.
Хоть оба мы сидели за столом при погонах, правда, отличавшихся существенно, но Язов изначально предложил общаться так же, как в 42-м - по именам, и первым показал, что не забыл как зовут его спасителя. Хотя такую честь заслужил не я, а отец, но это была именно его идея нам ролями поменяться, ибо сам он ни комп бы не включил, ни пояснил бы все столь же толково, как это может сделать только очевидец событий. Ведь обличием, как и именами с фамилией мы не отличались - оба Сан Санычи Брусникины.
Для пущей убедительности батя извлек из шкафа свою пропахшую канифолью парадку, в которой демобелизовался, и заставил меня надеть шевиотовые галифе темно-синего цвета и зелёный френч с воротником-стоечкой. Правда, хромачи по ноге приобрели уже в Военторге. Он сам этот мундир не надевал - для похорон хранил, и только периодически добавлял к чешуе иконостаса регулярно получаемые юбилейные медали, а разок даже орден. Да погоны сменил с майорских на подполковничьи - когда уже будучи в запасе, его сам генерал армии Хетагуров в очередное звание произвел. Выезжать на все учения отцу требовалось в полевой гимнастерке, и как-то командующий округом заметил, что не дело так долго путному офицеру в майорах пребывать. Впрочем, на окладе и пенсии очередная звездочка никак не отразилась.
За встречу с маршалом мне пропустить пришлось по стопочке, но время было дорого у нас обоих, поэтому сходу довелось навязать жесткий деловой стиль общения. Заявив, что располагаю секретной информацией государственной важности, я извлек из кейса ноут и включил его, и, с кликом на папку Катастрофы в 1988, повернул экран к собеседнику. До схода с рельс цистерн с гептилом под Ярославлем оставалась ещё неделя, но порядком изношенная железка в том году радовала целым букетом происшествий - в июне рванет состав с гексогеном в Арзамасе, а в октябре в Свердловске. В декабре же произойдёт Спитакское землетрясение.
Но ещё более мощное потрясение маршал получил от информации о грядущем развале СССР и то, что в историю он войдет как путчист. Видно было как кипит разум возмущенный, но выдержки не сорваться у фронтовика хватило. Вместо этого пошли вопросы: Что это за аппарат?, да стандартные на Руси: Кто виноват? и Что делать?. Пришлось лепить горбатого (не генсека) про гениального сына-изобретателя, нашедшего неизвестный минерал, на основе которого он создал машину времени. В будущее с её помощью можно только заглянуть, а вот в прошлое даже переместиться кое-куда. Убедиться в правоте полученной информации нетрудно - ждать осталось недолго, хотя лучше все же не ждать, а дать просраться путейцам: в Армении начать думать, куда именно расселять лишившихся крова, и службу ГО на уши ставить.
Расстались мы временно - переночевать поместили меня тут же, в комнате отдыха маршала, предварительно комп спрятав в сейф. Поутру вежливый порученец занес мне вначале пришедший впору новенький комплект очевидно своей запасной формы с полковничьими погонами, мотивируя тем, что, взятая на чистку моя (а, вернее, батина) ещё не просохла, а затем принёс весьма калорийный завтрак. Проинформировал, что Дмитрий Тимофеевич продолжит общение со мной часа через полтора и приносит извинения за причиняемое неволей неудобство: пределов релакс-рума покидать мне не дозволялось. Но я знал, на что шел, и претензий не имел, понимая, что так лучше для всех, и для меня в первую очередь - целее буду, да и куда мне идти?
Пролонгация общения проводилась уже в расширенном составе - к Язову присоединились ещё два путчиста - А.Э.Пуго и Крючков. И уже для расширенного состава мне по новой пришлось про путч кино показывать, а потом искать инфу на возникшие вопросы.
Ответы слушателей не радовали: Александра Яковлева из ЦК сковырнуть было нереально. Даже его однокашник по Колумбийскому университету - генерал КГБ Калугин оставался недосягаем, хотя и так уже догадки имелись, что и он продался буржуинам. Но, судя по содеянному ими, этих агентов хозяева ценили. Награждены впоследствии были не только высшими бундесовскими орденами, но и ещё четырёх членов НАТО - Польши, Эстонии, Латвии и Литвы.
Уже в июне Яковлев посетит Ригу и даст отмашку на поддержку перестройки, разрешив создавать националистические организации. Вскоре, творческие работники на своем съезде открыто объявят курс на сепаратизм и запустят программу ЦРУ Атмода(желательно с кровью, но, разумеется, не своей). И это в городе, который на две третьих населён впоследствии прессуемыми русскими! Да и творцы собрались хоть и крикливые, но заштатные. Паулс сборищем побрезговал, а единственного читаемого рижского писателя Валентина Пикуля и вовсе не пригласили. Ведь он намедни свою литературную премию в Рижский госпиталь передал - на излечение воинов-афганцев, а следующую - жертвам Спитака.