Призрак золота Ямаситы
Шрифт:
– А что там? – Мария взяла конверт из руки Олега.
– Там написано о том, что произошло с нами за последние трое суток. И, конечно, есть информация о письме Кудо Осимы.
Мэри положила конверт рядом.
– Олежка, вот увидишь, все будет хорошо, – она припала своей головой к его плечу.
– Конечно… Иначе и быть не может, – прошептал он, осыпая её поцелуями.
До встречи с японкой в чайном домике «Сакура», у них было ещё два часа.
Чайное заведение «Сакура»,
Некоторые места были разделены плетеными бамбуковыми перегородками. Повсюду сплошные иероглифы. Единственные слова или буквы на английском языке можно было увидеть только в меню, да и то мелким шрифтом. Они дублировали японские названия.
Олег шагнул следом за невысоким японцем в длинном кимоно и белой повязкой на голове, расписанной непонятными иероглифами.
– Сэнк ю, – по-английски поблагодарил его Умелов, располагаясь на низком татами.
Взяв в руки кожаную папку, он огляделся, пытаясь уловить или понять, что здесь могло ему угрожать.
Вроде бы все было нормально, но… внутренний индикатор, который неоднократно помогал ему в жизни, неприятно давал о себе знать внутренней тревогой. Только от кого она исходила, – для Умелова было загадкой.
Он посмотрел на часы. Без четверти семь. Через пять – семь минут должна была появиться Мария.
Внутренняя тревога нарастала все сильней и сильней. Все обменные реакции в организме разом перешли на ускоренный режим, создавая временный дискомфорт.
Олег посмотрел на часы и решил, что успеет. Быстро поднявшись с татами, он прошел к стойке.
– Извините. Где здесь туалет? – эту фразу на английском он знал очень хорошо.
Японка, стоящая за стойкой, улыбнувшись, показала ему рукой направление.
Олег, поблагодарив официантку, направился туда, где, по его мнению, находились туалеты.
Прямо за бамбуковой перегородкой начинался десятиметровый коридор. По правой стороне были три двери с какими-то иероглифами.
«Хоть бы просто табличку с рисунками повесили», – Умелов пытался понять, какой из иероглифов означает мужской туалет.
Ему повезло. Щёлкнул замок и, дальняя дверь открылась. В коридор вышел невысокий японец в темно-синей куртке с большой кожаной сумкой через плечо.
Олег быстро прошел к двери и вошел в туалетную комнату.
Японец что-то крикнул Умелову, показывая вглубь помещения.
Олег посмотрел на кафельную стену, где висел пустой кронштейн для туалетной бумаги, и ответил японцу на русском языке:
– Спасибо. Мне не нужна туалетная бумага.
Зайдя в кабинку, он с удивлением обнаружил, что вместо привычного унитаза в полу была вмонтирована чугунная эмалированная прямоугольная чаша. Точь в точь такая же, как в общественном туалете Курского вокзала Москвы.
Стоя в кабинке над этой чашей, он услышал, как хлопнула дверь в туалетную комнату.
Лысый все сделал так, как ему велели его новые партнеры. Приехав в отель, он не стал ничего рассказывать Прыщу. Сообщил лишь, что, возможно, сегодня вечером все решится в их пользу.
Еще раз проверив пистолет, закрывшись в ванной комнате, Лысый засунул его за пояс.
Не раздеваясь, он походил взад-вперед по комнате. Сказав Прыщу, чтобы тот не уходил из номера и ждал его звонка, Лысый, наконец, вышел на улицу.
Бесцельно побродив по Саппоро около часа, он отправился в чайный дом «Сакура» и пришёл туда чуть раньше запланированного времени.
Оглядевшись в зале, он безошибочно определил ту бамбуковую перегородку, за которой его ждал член якудза. Указав официанту, что хочет сесть именно туда, он скрылся за перегородкой. Человек, сидевший на татами, быстро поднялся и, не говоря ни слова, покинул заведение.
Удобно разместившись, он стал ждать появления объекта.
Журналист появился через пятнадцать минут. Один, без американки.
«Это упрощает дело», – обрадовался Лысый.
Нельзя было сказать, что Леха Лысенков не испытывал волнения. Оно, конечно, было, но не оттого, что сейчас он должен был оборвать чью-то жизнь, а потому что ему хотелось это сделать как можно скорее. А затем так же быстро свалить на Родину, где он, собрав братву, объявил бы им, что все дела с япошками отныне будет вести он, а не Хром, которого упаковали на Хоккайдо за наркотики.
Задумавшись, он чуть не пропустил момент, когда журналист встал с татами и отправился в туалет.
Лысый быстро надел ботинки и поспешил следом за объектом.
Пройдя через зал, он засунул руку под куртку и нащупал рифленую рукоятку «Макарова».
Прямо за бамбуковой перегородкой начинался десятиметровый коридор. В его глубине стоял японец в синей куртке и с сумкой через плечо. Увидев Лысого, тот улыбнулся и пальцем указал ему на дверь.
«Во, дают якудза. На каждом метре страхуют», – про себя подумал Леха Лысенков.
Кивнув японцу, он тихо толкнул дверь и так же тихо закрыл её.
В туалетной комнате было только две кабинки. Одна из них была открыта. Значит, журналист был в соседней.
Достав из-за пояса пистолет, Лёха снял его с предохранителя и, приблизительно определив, где могла быть грудная клетка журналиста, хладнокровно расстрелял всю обойму.
Он слышал, как тяжело упало тело. А короткий хрип и бульканье (по всей видимости, крови), возвестили о том, что объект готов.
Быстро засунув пистолет за пояс, он застегнул куртку и выскочил из туалета. Странно улыбаясь, японец стоял на том же месте.