Призрак золота Ямаситы
Шрифт:
– Мы подъезжаем, – любезно сообщил он.
Умелов несколько раз повращал головой, разминая затекшую шею. Стряхнув с себя мысли о золоте Ямаситы, он полностью переключился на предстоящую встречу.
Поднявшись со своих мест, пассажиры стали продвигаться к выходу из вагона. Олег с Марией тоже встали с кресел, и пошли вслед за японским журналистом.
Выйдя на перрон, Умелов обратил внимание, что за светло-синими пластиковыми стеклами виднелась панорама молодых гор с заснеженными склонами. Судя по тому, что приехавшие японцы, стали плотнее укутываться и накидывать на голову капюшоны, стало ясно – здесь гораздо холоднее, чем в Саппоро. Если в столице Хоккайдо утром было около восьми градусов тепла, и в некоторых местах еще можно было встретить зеленую листву, то в Асакикаве, царствовала настоящая зима.
Пройдя несколько десятков метров до автостанции, Олег с Марией зашли в комфортабельный автобус вслед за Татцуо Нагаи.
Присев рядом друг с другом, Олег склонился к Мэри и попросил её:
– Спроси у Нагаи, сколько мы будем ехать?
Японец улыбнулся, услышав заданный вопрос.
– Восемнадцать минут, – перевела его ответ Мария.
Как только автобус тронулся, Умелов посмотрел на часы, решив проверить пунктуальность автомобильного транспорта Японии. Когда автобус остановился в Онсен Соункё, [36] Татцуо Нагаи сам показал Олегу свои часы. Время в пути действительно заняло ровно восемнадцать минут.
36
Горячий источник Соункё.
– Нам надо остановиться в отеле. Митсуо Ковато работает на канатной дороге техником-смотрителем. Его служба заканчивается в восемнадцать часов. Так что встретиться с ним мы сможем только вечером. Поэтому, я предлагаю разместиться в отеле и посетить ротэнбуро. [37] Все расходы на себя берет наша редакция, – Нагаи услужливо посмотрел на русскую пару.
Мария перевела Олегу, и тот кивнул головой, соглашаясь с предложением японца.
У входа в отель висела большая табличка, на которой был нарисован овал и три извилистых линии над ним. Умелов первый раз видел подобный иероглиф.
37
На таких курортах, стоящих на горячих источниках, отели нередко устраивают целые каскады искусственных ванн с горячей водой под открытым небом. Именно эти ванны и называются «ротэнбуро».
– Спроси, пожалуйста, у Нагаи, что он означает? – Олег тронул за руку Мэри.
Японец рассмеялся, услышав этот вопрос.
– Он говорит, что это «кураге», по-японски – медуза, – ответила Мэри, сама не понимая, причем здесь это морское существо.
Татцуо Нагаи ещё больше рассмеялся, увидев растерянность и удивление Олега. Только после этого он всё объяснил.
Мэри, выслушав Нагаи, тоже заулыбалась.
– Он говорит, что это общепринятое сленговое название в Японии этого знака. Если этот значок перевернуть, то он действительно будет походить на медузу. Но, на самом деле это не иероглиф, а просто общепринятое обозначение горячего источника.
– Понятно, – Олег дружелюбно хлопнул по плечу японского коллегу.
Пройдя необходимые формальности при заселении, Умелов и Мария поднялись в свой номер. Вид, открывающийся из окна, завораживал. Вершины заснеженных гор возвышающихся над ущельем, сверкали в лучах осеннего солнца.
День обнадеживал своим хорошим началом. Но, кажущаяся умиротворенность была обманчива…
Утренний звонок застал Риохиро Акаши в маленькой ванной комнате, где он принимал прохладный душ. Наскоро обтершись полотенцем, он снял трубку телефона. На проводе был один из его людей, который вёл наблюдение за «Саппоро Гранд отелем».
– Господин Акаши, наш друг вместе со своей спутницей и каким-то человеком, только что уехали на поезде в Асакикаву. Я проследил за ними от выхода из отеля и до кассовых аппаратов. Какие будут указания?
– Ты уверен, что они уехали в Асакикаву? – переспросил Риохиро.
– Да. Я стоял у автомата и видел, что незнакомец купил три комбинированных билета до Онсен Соункё.
Риохиро положил полотенце на стул.
– Срочно ко мне. Возьми еще кого-нибудь для подстраховки. Мы поедем туда на машине.
– Хорошо, господин Акаши. Мы будем у вас через полчаса.
Риохиро положил трубку и, посмотрев в маленькое зеркало, проверил чистоту кожи на щеках после бритья.
Одевшись, он присел к столу и набрал номер своего оябуна.
– Это Риохиро. Соедините меня с господином Таканиси.
Подождав некоторое время, он поприветствовал его:
– Добрый день, господин Таканиси.
– Рад слышать тебя, Риохиро.
– Господин Таканиси, человек, о котором вы беспокоитесь, сегодня рано утром уехал из своего отеля. Он вместе со спутницей и каким-то незнакомцем отправился в Онсен Соункё.
Таканиси выслушав кобуна, сразу же ответил:
– Риохиро, тебе срочно нужно быть там. Но перед этим ты должен заехать ко мне. Я дам тебе дополнительные инструкции.
– Слушаюсь, господин Таканиси.
Закончив телефонный разговор, Риохиро выдвинул ящик стола и достал оттуда тонкие кожаные перчатки. Он натянул одну из них на свою левую пятерню, где отсутствовала одна фаланга на мизинце.
Маленький протез в перчатке, делал ладонь абсолютно естественной.
Пошарив рукой в ящике, он извлек из него выкидной нож с длинным и очень тонким клинком. В нерабочем состоянии он был похож на металлический цилиндр с мелкой насечкой.
Посмотрев на часы, Риохиро надел теплую куртку и удобные зимние ботинки со шнурками. Поскольку он не знал, что ему сегодня предстояло сделать, то одеваться так, как всегда одеваются члены якудза (в черный костюм с темным галстуком), он не стал.
Снова раздалась мелодия телефонного звонка.
– Слушаю.
– Господин Акаши, мы подъехали, – это был голос его помощника.
– Я сейчас выйду.
Риохиро оглядел своё жилище и, не торопясь, вышел из квартиры.
Ацуо Таканиси ждал появления Риохиро в своем кабинете. Положив перед собой папку из сейфа, он открыл ее сегодня впервые за несколько лет. Это были старые отчеты их кобуна – Масахиро Судзуки, внедрённого кланом «Ямагути гуми» в рыболовецкую компанию, принадлежащую американцу.
Кроме самих отчетов, в папке лежали старые фотографии, в том числе и снимки, сделанные Масахиро на Онекотане.
Что случилось с их человеком на далеком Курильском острове летом восемьдесят пятого, Таканиси до сих пор толком не знал. Даже тело Масахиро советская сторона так и не передала в Японию, кремировав его где-то на Камчатке. Но, тогда и время было совсем другое – «железный занавес».