Призрак
Шрифт:
Лиса заметила мое состояние:
– Не обольщайся! Все только начинается. В твоей профессии очень важно следить за последовательностью речи собеседника – контрагента, отмечать маркеры в его речи – те моменты, слова, значения и трактовки, за которые можно «ухватиться» и сделать соответствующие выводы или заключения: врет ли собеседник, пытается ли ввести тебя в заблуждение, срисовать его эмоциональную картину, понять, наконец, модель поведения твоего контрагента и выявить соответствующие отклонения в уже построенной модели.
Она
– Сегодня будем изучать различные психотипы людей и их поведенческие особенности…
…
В таком режиме мы прозанимались до двух часов дня. Затем был обед. И мое дебютное знакомство с Вороном, инструктором по огневой подготовке. Он меня познакомил с одним из видов винтовок. Я немного пострелял и поучил теорию.
Затем наступил вечер. Я был доволен собой и немного уставший от свалившегося на меня большого объема информации. Поэтому вечером я даже не заметил, как на автопилоте дошел до раздевалки и переоделся в деловой костюм, который благополучно оставил здесь со вчерашнего дня.
– Слышал, парень, ты делаешь успехи! Второй день, а уже в дневнике одни пятерки!
Я вздрогнул, от неожиданности, конечно же. Потому что голос в пустой раздевалке был для меня полной неожиданностью. Я даже немного ступил:
– В каком дневнике? – тупо спросил я, поворачиваясь к источнику звука.
– Да я это фигурально высказался! Ты чего, Кирюха, утомился что ли от всех этих наук? – с улыбкой спросил Степаныч.
Если честно, я был очень рад его видеть. Мы с ним не виделись со вчерашнего дня, но я, если честно, уже успел соскучиться по этому суровому и большому дядьке.
– Есть немного, – ответил я и подошел, чтобы пожать ему руку, – Много интересной информации.
– Я так и понял, – сказал Степаныч, – Пошли, «проветримся», заодно есть короткий, но важный разговор, – Степаныч кивком показал мне в сторону выхода из раздевалки.
– Не вопрос, – ответил я, закрыл свой вещевой шкафчик и пошел на улицу за Степанычем.
– Помнишь я тебе говорил про сроки обучения? – сразу с ходу, как только мы оказались на улице, спросил Степаныч.
– Конечно! Три месяца, затем какой-то экзамен, если выживу – буду убийцей, – в шуточной манере ответил я.
– Чудненько! Только теперь не три месяца, а за два должен уложиться, – Степаныч остановился и испытующе поглядел на меня.
– Два, так два! – пожал я плечами, – Не вижу в этом никаких проблем, мне здесь нравиться. Нужно будет в два раза больше работать, значит будем работать!
– Не в два, а в одну целую тридцать три десятых раза больше – на сто тридцать процентов больше, другими словами, – произвел математический расчет Степаныч.
Он немного помолчал, достал из кармана не большую сигару и раскурил ее.
– Видишь, в чем дело, – сощурившись начал он, – Поступил заказ на одного человечка. Сильно он мешает одному бизнесмену, который, кстати, уже перевел аванс за его голову. Череп очень хочет, чтобы ты выполнил этот заказ. Он даже в суть заказа не вникал, сказал: «Судьба решит, кто – Кирилл». И точка. Больше от него я ничего не добился.
– Проблема в том, – мгновение спустя продолжил Степаныч, – Что заказ может оказаться очень сложным и у тебя есть все шансы не справиться с ним.
Мы постояли с минуту, каждый думая о чем-то своем: я, засунув руки в карманы, глядел в сторону леса, а Степаныч, пыхтел своей сигарой. Кстати, одет он был сегодня прямо-таки с иголочки: в трико и новых лакированных туфлях.
– «Куда это он сегодня ездил, такой красавец?» – подумал я.
– Знаешь, ты мог бы мне этого не говорить. Заказ, он и есть заказ! Сложный, легкий, это все не важно. Важно – справляюсь я с ним или нет. Все как в жизни. Есть задача и ее надо выполнить. Выполняешь – молодец, набрался опыта для восхождения на следующую ступень своей жизненной карьерной лестницы. Не выполнил – погиб или не набрался опыта. И здесь так же. Это теперь моя жизнь. Я это понял еще при разговоре с Черепом. Он ясно дал мне понять, что я теперь – член большой семьи. И моя специализация, это не только мой хлеб, но и моя обязанность для семьи, это то, что я должен буду делать профессионально для процветания семьи. Поэтому я в любом случае готов.
Степаныч сделал последнюю затяжку и выкинул остаток сигары куда-то в сторону. Кивнул мне, пожал руку:
– До звонка Кирилл, мне еще Лису домой завести надо будет, – он кивком головы указал туда, где по направлению к нам шла Лиса.
Степаныч вышел ей навстречу, галантно взял под локоть, и они пошли к его автомобилю. Я еще постоял несколько минут, дождался, когда они отъедут и направился к своей машине. В голове была пустота, а в душе маленькое счастье. Мне действительно было хорошо. Даже, если бы Степаныч сказал мне, что уже завтра я буду с кем-то стреляться и этот кто-то оказался бы профи, мне, вероятно, было бы насрать. На этого профи, на ситуацию, да и вообще! Ведь в жизни главное момент, миг, тот отрезок времени здесь и сейчас, когда ты делаешь что-то, что рефлекторно отдает удовольствием или счастьем или еще каким-нибудь чувством, которое не придумано языком, но которое ты ощущаешь – ты растворяешься в этом моменте и существуешь. Ведь предназначение любого человека в этом мире – быть. Не думать о прошлом, не тревожиться за будущее, а именно быть. Быть счастливым! Быть полным от ощущения своего бытия, осознавать, нет – чувствовать, что ты на своем месте в этом мире. Совершенный инструмент не интересуется ни собой, ни исполнителем, ни даже мелодией, которую воспроизводит. А только самой возможностью звучать, играть, приводить в движение силы, о природе которых сам не имеет представления, изменять мир – поскольку для совершенного инструмента, это и значит – БЫТЬ!
Конец ознакомительного фрагмента.