Призрак

Заварелли А.

Он тянет мою руку за спину, чтобы обернуть пальцами моей ладони ствол своего члена. И я поглаживаю его, пока он трогает меня пальцами. Никто из нас при этом не смотрит друг на друга. Я очень этому рада. Потому что сейчас я не хочу, чтобы он видел то, что отражается на моем лице.

Как мне страшно. Какой уязвимой я себя чувствую. То, какая война развернулась в моей голове, которая решила, что мне нужно больше боли. Все, что угодно, лишь бы избежать других чувств, накапливающихся во мне. Чувство доверия, комфорта и безопасности, когда

я нахожусь в его объятиях. Они не настоящие. Они подобны зыбкому песку, который всегда движется подо мной.

— Пожалуйста, — шепчу я, но знаю, что он меня не слышит.

Хотя Алексею и не нужно меня слушать. Он меня знает. Слишком хорошо. Я не знаю, как это возможно, но это правда.

Он хватает мои волосы в кулак и с силой оттягивает мою голову назад, так что мне приходится встретиться с ним взглядом, в то время как его другая рука поднимается, чтобы ущипнуть меня за сосок. Я шиплю и дергаюсь на него, и он повторяет процесс с другой стороны.

— Тебе следует постараться, — говорит он мне. — Я не могу всегда причинять тебе боль, моя милая. Я не хочу тебя баловать.

Даже когда он произносит эти слова, я знаю, что он лжет. Он даст мне все, о чем я попрошу. До тех пор, пока это у него под контролем. Ему нравится контролировать меня так же сильно, как и мне.

Он возобновляет свои прежние действия, лаская меня пальцами, целуя все мое плечо и спину, удерживая меня на месте. Я откидываю голову ему на плечо и смотрю, как он наблюдает за мной. Его член зажат между моими ягодицами, твердый и готовый для меня. Другая его рука лежит на моей груди, разминает ее, прежде чем он тянется, чтобы взять в рот сосок.

Кончаю для него.

На этот раз это даже не занимает у меня много времени. Когда мои глаза снова открываются, я встречаюсь с ним взглядом.

— О чем ты сейчас думаешь? — спрашивает он.

— Мне интересно, удалил ли ты мою ВМС, — честно отвечаю я ему, и его ответ такой же честный.

— Да.

— А еще мне интересно, собираешься ли ты снова кончить в меня.

— Собираюсь.

— Я не могу забеременеть, — говорю я ему.

— Но забеременеешь.

И на этом разговор окончен. Потому что теперь я прижата спиной к стенке душа, мои бедра в его руках, когда он толкается внутрь меня.

Он опускает голову на дюйм от моей, и я улавливаю огонь в его глазах.

— Моя.

— Твоя, — шепчу я.

— Поцелуй меня, — требует он.

Что я и делаю. Я обнимаю его за шею и целую. Его язык вторгается в мой рот и берет мой в плен, в то время как его бедра двигаются в такт стонам, вырывающимся из моего рта.

Интересно, слышит ли он их? Слышит ли что-нибудь из этого.

Когда я выныриваю, чтобы глотнуть воздуха, я нахожу губами его правое ухо. И я целую его там, а потом остаюсь, чтобы он мог слышать мои звуки. Чтобы он мог услышать то немногое, что я могу ему дать.

Он набухает внутри меня. Он вот-вот кончит. Поэтому он снова делает паузу. Просто медленно

входит и выходит из меня.

Его голос хриплый и грубый, когда он говорит.

— Поговори со мной, — шепчет он мне в волосы. — Я хочу услышать твой голос.

Это уязвимая просьба для него. И я уважаю его за это.

Я подношу губы ближе к его уху, целую его, а затем задаю свой собственный уязвимый вопрос.

— Тебе нравятся безумные женщины?

Он отстраняется ровно настолько, чтобы я увидела улыбку на его лице.

— Очевидно, — отвечает он.

А потом он снова целует меня.

— Мне нравится твое безумие, — говорю я ему. — И мне нравится, как ты меня трахаешь. Мне нравится, как ты заставляешь все это исчезнуть.

Он делает паузу на середине толчка и жестко входит в меня. Снова наполняя меня. Я закрываю глаза и содрогаюсь от ужаса и… чего-то еще, чего я не могу объяснить.

Когда он отодвигается, чтобы посмотреть на меня, выражение его лица расслабленное и решительное.

— Тогда я буду трахать тебя каждый день.

Он хватает меня за лицо и крепко целует.

— И ты больше никогда ничего не вспомнишь.

Глава 25

Талия

Я ожидаю, что он оставит меня, когда закончит со мной.

Потому что у Алексея свои проблемы. Он говорит, что не полюбит меня. И я ему верю. Он всегда будет держать меня на расстоянии вытянутой руки.

Трахать меня и любить — две разные вещи.

Он любил Катю. И теперь он никогда больше не захочет никого любить. Потому что она каким-то образом отравила его. И я не могу исправить его, так же как он не может исправить меня.

Мы действительно похожи.

Я смотрю, как он роется в моем шкафу. Продираясь через стеллажи с дизайнерской одеждой, к которой я даже не прикасалась. На нем нет ничего, кроме брюк, мышцы спины растягиваются и расширяются с каждым движением. Его татуировки выставлены на всеобщее обозрение.

Иногда мне кажется, что они не соответствуют его характеру.

Я знаю, что он, вероятно, хотел, чтобы они были устрашающие. Таково его намерение. Но я знаю настоящего Алексея. Отшельник, который остается в своем доме, играет в шахматы и большую часть дня сидит за компьютером. Тот, кто спокоен, сдержан и честен.

Ему не нужно устраивать шоу, чтобы казаться опасным. Его тело сильное, но я не сомневаюсь, что его разум — самое опасное оружие из всех.

Он возвращается ко мне с простым черным облегающим платьем и прижимает его к моей бледной коже, прежде чем одобрительно кивнуть.

— Черный тебе идет.

Он помогает мне одеться. Так, как он часто заботится обо мне. Интересно, зачем он это делает? Он знает, что я могу сделать это сама. Но вот он здесь, одевает меня. Зашивает мои раны, когда я истекаю кровью. Принимает душ вместе со мной. Заводит меня домой с холода.