Призрак
Шрифт:
Было слишком рано. Не стоило везти ее на ту вечеринку. Ожидать от нее так многого.
Поверить, что я могу доверить ее заботам Николая. Это все еще обжигает меня.
Я хочу еще выпить. Но поскольку Магда унесла бутылку, у меня есть только один выбор.
Я иду по коридору в ее комнату. Она лежит на кровати, свернувшись калачиком на боку. Проснулась, но в унынии. Как будто с момента ее приезда не прошло и дня. Она вернулась в привычное ей состояние. К той, кто, по ее
Я все еще злюсь на нее. И я хочу заявить на нее права.
Именно это я и намереваюсь сделать, когда дотягиваюсь до ее лодыжки и притягиваю ее хрупкое тело к себе на кровать. Я раздвигаю ее ноги и ложусь между ними, прижимая ее к матрасу, и мои пальцы обхватывают ее лицо.
— Ты должна родить мне ребенка, — требую я от нее. — Тебе нужно принимать мой член в себя каждый день, пока ты не понесешь от меня.
Она встречается со мной взглядом, и на ее лице ничего нет. Никаких эмоций. Вообще никакого выражения.
— Я не хочу тебя.
Она могла бы сказать мне все, что угодно. Абсолютно. За исключением этих слов.
Эффект мгновенный, и я не могу сдержать искренних эмоций на своем лице. Я отодвигаюсь от нее, и она вздрагивает. Ее рука тянется ко мне, но уже слишком поздно. Я уже ухожу.
Я спускаюсь вниз и запираюсь в спортзале со свежей бутылкой коньяка. Я беру сумку, направляя свою агрессию на боксерскую грушу. Но это не усмиряет чувства внутри меня.
Как и выпивка, на этот раз.
И когда я смотрю в зеркало, я слышу голос моего отца.
Он неполноценен. И я не хочу его. Я не хочу никого из вас.
За все дни моей жизни я никогда не забуду пустого выражения на лице моей матери, когда он выгнал нас. И теперь, когда я смотрю в зеркало, оттуда на меня смотрит лицо с тем же пустым выражением.
Я попытался исправить то, что сделал. Мелками, бумагой и подарками, которые обещали ей вещи, которые я не мог дать ей в возрасте десяти лет. Но когда-нибудь смог бы дать.
У меня не было такой возможности.
Мне не нужны твои подарки, Лешка. Мне от тебя ничего не нужно. Ты — мой самый большой позор.
Мой кулак врезается в зеркало. Снова и снова. Кровь, льющаяся по моей руке, только напоминает мне о ней. О том дне. О последнем подарке, который я пытался ей сделать. Том, что она отвергла. А потом полностью ушла из моей жизни.
Дверь открывается, и когда я поднимаю глаза, то не удивляюсь, что там стоит Франко. Он всегда наблюдает за мной. Присматривает за мной.
Понятия не имею, почему.
Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить его преданность, кроме того, что заплатил его долги в обмен на работу. И теперь я тот, которому
Он вздыхает при виде открывшегося перед ним зрелища, хотя это не шокирует его. Это не первый раз, когда мой характер берет верх надо мной. В первый раз воспоминания вернулись.
Но на этот раз все еще хуже. Потому что это касается ее.
Франко закрывает за собой дверь и достает аптечку из шкафчика у двери. Я смотрю затуманенными глазами, как он зашивает меня, а затем помогает мне, пока я спотыкаюсь, подняться в свою комнату, где я отключаюсь. Отключаюсь, как только моя голова касается подушки.
Теплая рука скользит по моей руке, пробуждая меня ото сна.
Когда я открываю глаза, я не уверен, ангела или дьявола я вижу.
— Ты ранен, — говорит она, проводя пальцами по швам на моей распухшей руке.
Я притягиваю ее ближе, обнимаю за талию и прижимаю ее тело к своему.
— Что ты делаешь в моей постели?
— Я не хочу спать сегодня одна, — говорит она.
Ее глаза закрываются, как будто ей больно это признавать. Я хорошо знаю это чувство.
Она все еще сердится на меня, а я на нее. Но мне нужно быть внутри нее. Мне нужно, чтобы она…
Она мне просто нужна.
Это меня сильно задевает. И я сглатываю. Мои пальцы поднимаются, чтобы коснуться ее лица.
— Ты моя жена, — говорю я ей. — Тебе не следует разговаривать с Николаем если меня нет рядом. Тебе вообще не следует с ним разговаривать.
Она смотрит на меня, и моя надежда, что эти слова послужат объяснением моего поведения, быстро рассеивается.
Ее глаза остекленели. Она слишком уязвимая. И мягкая.
— Ты позволил ему прикоснуться ко мне, — шепчет она. — Ты не защитил меня от него. Как и твоя звезда, тоже не защитила меня, а ты обещал.
Моя рука дрожит от силы моего гнева, когда я изучаю ее, переваривая ее слова.
— Николай прикасался к тебе?
— Нет. — Она моргает, глядя на меня. — Это был Дмитрий.
Я уверен, что неправильно ее понял. Как-то неправильно истолковал движения ее губ. Но, осматривая ее, я понимаю, что это не так.
Дмитрий-русский, но он не вор. В лучшем случае его можно было считать только помощником. Ему нечего было делать на этой вечеринке. Я знаю о нем только из имеющихся у меня сведений, которые нарыл, когда искал Талию. Но мне нужно, чтобы она это подтвердила. Подтвердила то, что я считаю правдой.
— Он продал тебя.
Ее пальцы впиваются в мои руки, цепляясь за меня.