Призрак

Сидоренко Сергей Николаевич

– Меня зовут Грегори Вайнс, я по поводу самоубийства Джона Бакстера, вы звонили Баки Винсенту.

– Да,– кивнула Аливия. – Я хотела бы знать, что могло послужить причиной такого поступка?

– Пока мы сами ничего не можем понять! – Грегори откинулся на спинку стула. Стул снова едва слышно затрещал. – Перед визитом к Вам я проверил его счета, и прочие бумаги. Никаких кредитов и долгов!

– А вы кем ему приходились? – спросила Аливия.

– Мы учились вместе,– пояснил Грегори. – В одном классе.

– И после окончания школы вы связь не поддерживали?

– Нет,– кивнул Грегори. – Нас недавно собрал другой наш одноклассник, потому что среди нашего выпуска появились первые, так сказать, потери.

– Потери? – насторожилась Аливия. – Какие потери?

– Один из нашего класса попал под машину,– сказал Грегори.

Детектив

Вудс почувствовала себя словно гончая, взявшая наконец след зайца.

– Когда это случилось? – спросила она.

– За пару дней до самоубийства Джонни,– ответил Грегори, удивленный столь неожиданной сменой эмоций Аливии. – А что, вы думайте, между этими случаями есть какая-то связь?

– Всё может быть,– сказала Алисия Вудс. – Кто был этот парень? Который погиб незадолго до самоубийства Джона Бакстера?

– Мы с ним почти не общались в школе,– смущенно ответил Грегори. – Вы не поверите, но я даже не помню, как его звали.

– Как я понимаю, вы не очень его любили? – уточнила Аливия. Она сразу заметила то смущение Грегори Вайнса, даже не смущение, а стыд.

«Да уж, эмоции скрывать он умеет не очень-то хорошо»,– подумала Аливия.

– Да, вы правильно всё поняли,– ответил Грегори. – Сейчас, повзрослев, мы бы иначе отнеслись к нему, но мы ведь были детьми.

– Почему вы невзлюбили его? – спросила Аливия.

– А это имеет отношение к делу? – удивился Грегори.

Детектив Вудс замечала всё, и этот толстяк сидевший перед ней не пытался что-либо скрыть. Он действительно не понимал, какое отношение трагическая гибель одного имеет отношение к самоубийству другого. Но она чувствовала странную, пока ещё необъяснимую связь между этими двумя смертями. Связь едва ощутимую, словно тонкая нить паутины, которая может порваться от одного нечаянного дуновения ветерка.

– Это может иметь прямое отношение к делу,– Аливия прямо взглянула в глаза Грегори.

– Понимаете,– начал Грегори, пытаясь выдержать её взгляд. – Он был не такой, как мы. Держался особняком. Я и сейчас не могу понять, почему у нашей компании с ним не сложилась дружба.

– Понятно,– кивнула детектив Вудс. – Относиться иначе к тому, кто не похож на других. А что у вас была за компания?

– Его все в классе не любили, но особо с ним конфликтовала наша компания, Джон Бакстер, Винни Кент, Гарри Остин и я.

– И один из этой компании по непонятной причине свел счеты с жизнью,– Аливия Вудс задумчиво барабанила пальцами по столу. – Почти сразу после смерти того, кого вы в школьные годы недолюбливали. Мистика какая-то.

– Детектив, вы серьезно? – вновь удивился Грегори Вайнс. – Нет в данном случае никакой мистики, мистики вообще нет! И никогда не было!

Детектив Вудс не стала с ним спорить по этому поводу, потому что в мистику она верила, она видела и слышала. Видела внутренний мир людей и слышала голоса. Голоса убитых жертв, который говорили ей, как и кто их убил. Она чувствовала всю жизнь присутствие рядом чего-то необъяснимого, потустороннего, другого мира.

– Мистер Вайнс, не могли бы вы мне дать контактные данные тех людей, кто мог бы хорошо знать Джона Бакстера или того вашего одноклассника, с которым у вас не заладились взаимоотношения? – спросила Аливия.

– Да-да,– кивнул Грегори, доставая из кармана листок и записывая на нём номера своих одноклассников. – А номер Баки Винсента, у вас уже имеется, как я полагаю?

– Баки Винсент хорошо знал того вашего одноклассника? – спросила детектив Вудс.

– О, он единственный кто дружил с ним в школе и после неё! – подтвердил Грегори. – Он и собрал нас, когда всё это случилось, не думал я, что повод для встречи окажется именно такой.

– Я нашла его номер в мобильном телефоне Джона Бакстера,– сказала Аливия. – Баки звонил ему в последнее время очень много раз, и я решила узнать, зачем.

– Да, он просил вам передать, что сам свяжется свами позже,– Грегори Вайнс встал со стула, и Аливия даже подумала, что будь стул предметом одушевленным, то он бы вздохнул от облегчения. – Мне уже можно идти, или у вас ещё есть вопросы?

– Нет, можете быть свободны,– ответила Аливия. – В случае чего, я позвоню Вам.

После ухода Грегори Вайнса детектив Вудс устала откинулась на спинку своего кресла. Ну и что она узнала? Компания подростков в школьные годы невзлюбила одного из всего класса, классическая история. И тут, по прошествии стольких лет, та самая жертва школьной травли трагически погибает под колесами автомобиля!

И через несколько дней один из этой школьной компании выбрасывается из окна. Случайность, всего лишь случайность, и так скажут абсолютно все, не станут даже заводить дело. Да и у неё нет никаких оснований для этого! Для всех это случайность, самоубийство, но не для неё. Но доказать это она никак не могла, в самом деле, что бы она сказала? То, что, прибыв на место происшествия, ощутила дикий страх, который принадлежал вовсе не ей? Это был страх самоубийцы, последняя испытанная им эмоция, эмоция настолько сильная, что описать её словами было выше сил Аливии Вудс. Самоубийца испугался, вот только чего? Но этого недостаточно, такие слова никто всерьез не воспримет. Нужны факты, вот только какие у неё в данном случае были факты? Никаких! Только лишь последние эмоции потерпевшего и этот жуткий холод. Холод! Неспроста она вспомнила о нём, поскольку это было снова! Но как? Почему именно здесь, именно сейчас?! Странно, что это началось именно сейчас. Как уже известно, Аливия всегда доверяла своей интуиции. Она оглядела кабинет – всё, как всегда. Рабочий стол, кресло, пара стульев. Она взглянула даже на кондиционер, но сейчас нужды в нем не было абсолютно никакой, поэтому он был выключен. Да и этот внезапный приступ сильного холода явно не из-за кондиционера. Она взглянула в зеркало буквально на мгновение и этого оказалось достаточно для того, чтобы холод вновь сковал её. Но это был не недавний пробирающий морозящий душу озноб, это было совершенно другое чувство, это был страх. Она готова была поклясться, что в зеркале буквально на мгновение промелькнуло что-то ещё помимо её отражения! Что-то похожее на человеческий силуэт! Она привыкла уже к тому, что слышит голоса жертв преступлений и совершенно этого не боялась. Но теперь было что-то новое, то, чего раньше никогда не было и это пугало. Она ещё раз посмотрела в зеркало – ничего, кроме её отражения. Стройная фигура, черный пиджак, галстук, юбка-карандаш, туфли. Одним словом, строгий черный костюм. Длинные черные волосы, лицо с тонкими чертами, всё как обычно. Может, померещилось? Нет, в это её с трудом верилось. Её руки едва заметно дрожали, когда она надевала плащ. Начиналось что-то очень и очень нехорошее, она это чувствовала. Хотя, может это нечто плохое уже началось? Она вышла на улицу, холодный вечерний воздух немного успокоил её. Она хотела по дороге домой подумать над всем этим, но ход её мыслей был внезапно нарушен.

– Аливия, тебя подвезти? – к стоявшей неподалеку полицейской патрульной машине приблизился человек, который единственный во всем участке был ей симпатичен. Аливия была одинока и с мужчинами вела себя весьма прохладно и пресекала всякие попытки противоположного пола свести с ней знакомство. Она боялась того, что, узнав её поближе, узнав про её особенность видеть и слышать то, что не дано увидеть и услышать другим, мужчины будут её бояться и отношений не получится. Но этот патрульный, Роберт Хопс по-видимому, не терял надежды. Он, в отличие от других, не был назойлив и не докучал ей, но она всё равно боялась открыться ему, подпустить ближе к себе. Она после того памятного случая вообще дала себе слово не связываться с мужчинами и особенно – с коллегами по работе. Она боялась, что всё может повториться. О том, что именно может повториться, она не хотела даже вспоминать. А вдруг это случится снова? Тогда им обоим просто невероятно повезло, такое стечение обстоятельств можно было смело заносить в категорию невероятных чудес. Но это не прошло для него бесследно – остался шрам на щеке, которую буквально разорвало от попадания вскользь шальной пули, и кличка Робокоп, которой Роберта Хопса наградили после этого.

– Нет, спасибо, я сама дойду,– Аливия решительно прошла мимо него.

– В такое время девушке опасно одной гулять по улицам,– резонно заметил Робокоп.

– Благодарю, но я хочу пройтись и побыть одна, подумать о деле,– твердо сказала она.

– Ну, как знаешь! – кивнул Роберт.

Что-то быстро он сдал позицию. Аливия прекрасно знала, что Роберт не относится к той категории людей, которые так легко сдаются. Но сейчас ей было совсем не до Хопса. Она шла и строила планы на завтрашний день – нужно связаться с Баки Винсентом, поговорить обо всем этом, в том числе и о том трагически погибшем парне, узнать, как его звали. Заодно и навести справки в той школе, где они все учились. Для всех это было простое самоубийство с неустановленными причинами, но интуиция А,ливии настойчиво требовала провести своё собственное расследование.