Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник)
Шрифт:
И подтолкнул подносик к японцу. Подносик чуть сдвинулся в сторону подавальщика, а потом как будто отпрыгнул обратно. Японец поджал губы и замотал головой.
– А чего не так-то? – Знакомая обида так же, как сейчас монетки по железу, зазвенела в Санькиной груди. – Брать не хочешь?
Все, японец сломался. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.
– Ну ладно, ладно, извини, – сгреб монеты с подносика Санёк. – Извини, говорю. – Он склонился над японцем, чтобы тому было лучше слышно. – Не сердись! Я ж не знал, что у тебя сегодня зарплата и деньги не нужны. Не сердишься? Нет?
Японец что-то пискнул, прижал к груди подносик и, кланяясь, отступил за стойку.
– Только попробуй обидеться, – погрозил кульком Санёк. – Я сам к тебе тогда приду. И не в дождь, а по первому снежку. Понял?
Японец последний раз поклонился и исчез. Санёк внимательно оглядел всех, кто в этот момент был в ресторанчике. Все улыбались и коротко кланялись Саньку. Все были довольны.
Как же тяжело было общаться с этими жителями Страны восходящего солнца. Пытка настоящая! Все-то у них не как у людей. Чаевые они не берут! Обижаются почем зря!
– Будем считать, что обиженных тут нет, – повернулся к выходу Санёк. – Я пошел! Бывайте! Оу?
– Оу! Оу! – легко согласился продавец.
Забыв о полицейском и о том, что его все еще могут искать, Санёк с невероятным наслаждением вывалился на улицу.
Уф, как же здесь с ними тяжело! Все обидчивые до чертиков! Вообще больше никому слова не скажет. Будет молчать, кивать и улыбаться!
Он откусил от кулька, пожевал, оценивая вкус. Ничего, есть можно. Чувствовалось что-то похожее на огурец, майонез, который тут же попытался вытечь, яйцо и жестковатый салат.
Сейчас поест и подумает, что делать дальше. Главное – ни с кем не общаться и никого не задевать. Хватит с него обиженных. Жалко, русские на других обиду кинуть не могут. А то пришла бы японская обида, следом русская, и стали бы они выяснять отношения, а сам бы Санёк в первом ряду сел. Или лучше в третьем, чтобы со сцены ничего на него не летело.
Звонка сотового Санёк ждал, поэтому несколько тактов пропустил. Пускай послушают веселенький музончик вместо гудков. Коротенький обрубок огурца попытался выскользнуть из-под желтого наворота, капнул соус. Испачканной рукой Санёк полез в карман за телефоном. Мысленно чертыхнулся. И что же это у него за жизнь – что ни делает, все на него обижаются.
Голос Ильи не обещал ничего хорошего.
– Ты где? – с угрозой спросил он.
– К выходу иду.
– Вот и иди, – с нажимом на последнее слово произнес руководитель. – И будь там. Если я тебя у ворот не увижу, можешь вообще нигде не появляться! Ты меня понял?
Санёк готов был ответить что-нибудь едкое, чтобы Илья не думал, что он его боится. Но теперь уже потек кетчуп, надо было с этим нашествием бороться, и он всего лишь угукнул.
Столкнуть две обиды. А то и третью подтянуть. Хорошая мысль!
Первой в бой пошла Алиса. Она легким белым катером проплыла между группками экскурсантов и вышла четко на сидящего под елкой Санька.
– Лисичкин! Знаешь, чем все это закончится?
Санёк знал, поэтому молча встал и скромно вытер перепачканную в соусе руку о штаны.
Они замерли напротив него. Вся в белом – Алиса. В глазах ярость, на лице презрение. Макушкой маячит около ее плеча Илья. Раздосадован. А что такого произошло? Ничего. Живем! Вадя жмется к девчонкам. На скуле хороший синяк и ссадина. Правильно, может, начнет думать, прежде чем глупости ляпать. Шишкина впереди планеты всей. Рядом все еще ее соперница Дашка Абрамова. Анель и Кристи в сторонке.
Посмотрел Санёк на всех и захотелось ему закрыть глаза – до того ему эти лица надоели.
– Домой поедем, – буркнул он, потому как домой вдруг страшно захотелось.
И тут Шишкина фыркнула. Громко так и демонстративно. Мол, кто-то поедет, а кто-то здесь останется.
– Или не поедем, – легко согласился Санёк. – Пока непонятно.
– Что непонятно? – взвилась Алиса. – А я тебе объясню! Взрослым себя почувствовал? Хочешь показать, какой ты крутой? Что окружающие для тебя ничто? Разочарую! Все, что ты вытворяешь – детский сад! Ты младенчик в подгузничках, потому что чудишь всем назло. Взрослый отвечает за свои поступки. А ты просто мелкий пакостник. Работать с тобой неинтересно. И даже разговаривать с тобой мне сейчас неинтересно. Ясли не танцуют. И сегодня на репетиции я тебя видеть не хочу. Делай что хочешь!
Алиса направились к выходу. Девчонки потянулись за ней в кильватере. Вадя грустно покачал головой: мол, я тебе говорил, дай взрослым все решить. Шишкина наградила его внимательным взглядом и многозначительно приподняла бровь. Санёк отвернулся. Он бы сейчас с удовольствием опять куда-нибудь ушел, но голос Ильи остановил его.
– Ну, и что ты собираешься делать?
– Мир спасать, – буркнул Санёк.
– А если без шуточек?
– И без шуточек – спасать.
– Ты все про свой зонт? – Илья вздохнул. – Ты чего на Слепцова полез?
– Он обижаться на меня не хотел. А мне очень нужна была его обида.
– Сань, нарываешься, – предупредил Илья, грустно глядя на подопечного. – У тебя сейчас обид будет выше крыши. И моя ляжет последней.
Санёк глянул себе под ноги. Обиды представились плоскими безжизненными тенями. И вот ложатся они друг на друга, ложатся, стараются, но высоты у стопки никакой. Но тут сверху опускаются обиды Алисы в виде тяжелой гири, прошибают собой стопку чужих обид, асфальт, землю, камни и долетают до центра планеты, где тают в обжигающей магме. Аут. Конец света.
– Что произошло? – проявил назойливость Илья и встал так, что Санькиным воображаемым обидам падать уже было некуда.
И Санёк сдался. Кто-то все равно должен знать «что произошло». На всякий случай. Чтобы потом не гадать и не придумывать лишнее.
– Этот барсук предложил отдать зонт Алисе, чтобы она сама уже разбиралась с проклятием.
Илья напрягся челюстями, сощурил глаза. Новость ему не понравилась.
– А с ним один человек разобраться не сможет, – торопился объяснять Санёк. – Оно как бы на всех.