Призраки истории. Книга 2
Шрифт:
Но всё это есть гарантия того, что успешно изучать тонкие миры в пределах данного государства будет просто некому. Что, кстати, и наблюдалось на протяжении десятков лет.
А «изучение» тех же УФО и полтергейста в рамках обычных представлений, надо полагать, способно вызвать у «тарелочников» лишь самое минимальное беспокойство.
Но, между тем, дорогой читатель, обратите внимание, как часто в любых дискуссиях на подобные темы звучит требование придерживаться принципа "бритвы Оккама"! Этому францисканскому монаху XIII века приписываются несколько ходовых фраз, в том числе и такая:
"Не следует умножать число сущностей
Из этой, в общем-то, достаточно малоинформативной фразы сделали бог знает что. Ахиллесовой же её пятой является контрвопрос: "кто определит меру необходимого?"
Так вот, ещё совсем недавно паранормальные явления объявлялись несуществующими, потому что они, якобы, не отвечают… принципам материализма. Как мы знаем, этому принципу следовала в XVIII веке Парижская Академия наук, которая упорно отрицала сам факт существования явления падения метеоритов. Теперь, конечно, времена изменились. Признают не только метеориты, но и паранормальные явления.
Но материалистическая доктрина всё равно не хочет сдавать позиции. Воспитанные в духе диамата наши новоявленные парапсихологи настолько привыкли к материалистическому восприятию мира, что зачастую неспособны воспринимать иначе любые феномены!
Вот, например, популярная идейка о характеристике идеального как непознанного материального! Получается, что идеального в природе вообще нет! Но тогда абсолютно бессмысленно и непонятно заявление сторонников тезиса, что идея и материя — это две стороны одной медали! Ведь в этом случае другой стороны вообще нет!
Вульгарный материализм обожает наукообразие. И выдаёт, например, такие перлы: "Ясновидение — выход на взаимодействие с информационным полем?"
И даже Господа Бога «награждают» таким, скажем, определением: "Бог — это энергоинформатика глобального размера…"
А ведь на этом далеко не уедешь.
Снова формируется околонаучная мифология. Она в одинаковой степени враждебна как науке, так и религии. Именно это церковь всегда называла суеверием, то есть суетной и никчёмной верой, подогреваемой к тому же нездоровым интересом ко всему необычному.
А с позиций науки — это есть рассуждения, присвоившие научную терминологию и возникающие при попытке подменить научные методы прямым использованием примитивных идеологических штампов.
Мир и не материален, и не идеален. Он есть нечто совсем иное, проявляющее при определённом стечении обстоятельств две эти свои стороны. Но ведь их может быть существенно больше.
Действительно, разумные люди всегда исходили из того предположения, что любая вновь предлагаемая гипотеза, проект, социологическая идея — должны, прежде чем будет сделана попытка их реализации, выдержать мысленный эксперимент. То есть даже чисто умозрительную попытку проверки на «устойчивость» любой модели чего-либо!
"Эксперимент" 1917 года никогда до этой даты не проходил мысленной проверки. Да он бы её и не выдержал. Провалился бы с шумом и треском! Это, между прочим, не могли не понимать сами «повара» переворота! Уж для этого у них мозгов, безусловно, хватало. Они спорили и друг с другом. И всё равно, сознавая что делают, пошли на это, как только представилась малейшая возможность. Никогда, "до дней последних донца" не простят им этого люди! И, ни в коей мере не пытаясь оправдать одержимых «классиков», мечтавших раздуть пожар (и таки раздувших его), автор этих строк всё же ещё раз хотел бы попытаться хоть как-то ответить на
В чьей поддержке был так уверен Ульянов-Ленин, когда приказывал уничтожить тысячи священнослужителей? Грабить и разрушать церкви?
Или тот же Троцкий, который (дорвись он до настоящей власти) своими репрессиями многократно превзошёл бы сталинские? Некоторые, правда, пытаются всё свалить на масонский заговор. Но ведь по российскому масонству после 1917 года жесточайшие удары наносились непрерывно!
В своём замечательном эссе "Утро Магов", Повель и Бержье пишут о том, что в самом начале нашего столетия Джон Бьюкенен в 1910 году написал удивительный роман, озаглавленный "Энергетический центр". В нём шла речь о том, какая это, в сущности, хрупкая вещь — человеческая цивилизация. И более того, что любая цивилизация — это молчаливый договор!"…Я говорил: предположим, что анархия научилась у цивилизации и стала международной…
Существуют гигантские антисоциальные умы…Допустим, они презирают Машину: достаточно Энергетического центра, чтобы началась эра чудес"…
Да, безусловно, Бьюкенен что-то знал, или чувствовал, или слышал. Во всяком случае, он предвидел шаткость уютного предвоенного мира. Но действительность, как это обычно и бывает, далеко превзошла воображение.
Глава 15. "ТРОПА ВЕДЁТ В ТИБЕТ"
Славянские волхвы вели тайные, неспешные беседы с друидами среди чащоб европейских лесов. Они преодолевали пески пустынь и впитывали знания египетской древности. Конец XIX века охарактеризовался повышенным интересом России к загадочному сердцу Азии. Но интерес этот был отнюдь не односторонним.
В последней трети XIX века в Санкт-Петербург из Тибета прибыли братья Бадмаевы. Один из них был лама, а второй — знаток Тибетской медицины. Они открыли в столице первую тибетскую аптеку. С 1875 по 1892 гг. через эту аптеку прошли почти 250 тысяч пациентов, за что императором Александром III Петру Бадмаеву было пожаловано звание надворного советника.
Приблизившись к высшему свету, Бадмаев вскоре предложил царю план бескровного объединения Российской империи с Китаем, Монголией и Тибетом. Время шло, и в своём письме царю Николаю II от 19 декабря 1896 г. Бадмаев писал: "Моя деятельность направлена на то, чтобы Россия имела на монголо-тибето-китайском Востоке больше влияния, чем другие державы"…
Так или иначе, но в Санкт-Петербурге с Бадмаевым был связан некий высокопоставленный лама Агван Доржиев. Следует заметить, что вскоре прибывшая в столицу тибетская делегация носила странный характер. В 1915 г. в столице был открыт первый на территории России буддийский храм. Его постройка была активно поддержана Н.Рерихом, который ещё в 1909 году был включён Доржиевым в строительный комитет. Доржиев и рассказал Н.Рериху о Шамбале, и о существовании загадочной "долины махатм".
Однако после 1917 года Доржиев, который зачастил к царю, теперь стал играть многолетнюю роль основного посредника между Лхасой и большевистским правительством в Москве.