Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Дейл смотрел на него остановившимся взглядом.
— Я на пределе. Я не шучу.
Джегер сунул руку в один из карманов и вытащил энергетический батончик — часть неприкосновенного запаса.
— Возьми, пожуй. Кроме того, тебе необходимо решить еще одну проблему. Я не знаю, как тебя к этому подготовить, поэтому скажу напрямик: пиявки.
Это было первое знакомство Дейла с мерзкими паразитами, и Джегер понимал, насколько неприятен для него этот опыт. Он то и дело останавливался, а также часто приседал на корточки, чтобы изменить угол съемки. Таким образом, он был особенно доступной и желанной жертвой. В результате он собрал рекордный урожай пиявок.
Джегер предложил
— Как тебе без Краля?
Дейл поднял голову:
— Честно?
— Честно.
— Минус заключается в том, что теперь мне приходится все нести одному, а раньше мы делали это вдвоем. Плюс — я избавился от этой мерзкой, обиженной на все и вся пиявки, злобной и эгоистичной, и больше не слушаю ее бесконечные жалобы. Так что в целом без него мне лучше. — Дейл измученно улыбнулся. — Но я мог бы обойтись и без вот этих пиявок тоже.
— Одно несомненно — вы не ладили с самого начала. Что вы там не поделили?
— Сейчас я все тебе объясню, — пробормотал Дейл, поднося зажигалку к очередной жирной пиявке. — Вообще-то я австралиец, но акцента у меня нет, потому что папочка отправил меня в крутую английскую школу-пансион, где из меня выбили и австралийский акцент, и австралийские замашки. Эта школа славится спортивными достижениями. Вот только я ненавидел и регби, и хоккей, и крикет. Да и не получалось у меня ничего. Одним словом, разочаровал папеньку полностью. Но были две вещи, которые давались мне хорошо, — скалолазание и работа с камерой. Я увлекся альпинизмом. В моей работе это совсем даже не лишний навык. В общем, мой папа — известный в Сиднее юрист. Когда я отказался следовать по его стопам в юриспруденцию, вместо этого избрав средства массовой информации, он отреагировал так, как если бы я занялся распространением наркотиков или чем-то в этом роде. Он просто от меня отказался. Так что я с головой окунулся в гадюшник лондонского телевидения, чем оскорбил его вдвойне. Вокруг кишели акулы, и выбора у меня не было — мне предстояло утонуть, угодить в пасть к одной из акул или выплыть. Я решил специализироваться на рискованной видеосъемке отдаленных уголков планеты. Но это очень тяжелый хлеб и нищенское существование. Краль может себе позволить все бросить, как только запахнет жареным. Я этого не могу. Я должен доказать скептикам — и прежде всего своему отцу, — что они ошибаются. Я снимаю приключенческие фильмы, и моя работа сопряжена с высокой степенью риска. Если я буду сбегaть при первых признаках опасности, что у меня останется? Ничего. — Дейл в упор посмотрел на Джегера. — Так что к черту Краля с его обидами и завистью. Но если честно, то мне здесь очень страшно.
Когда с пиявками было покончено, Джегер предложил заменить Дейла во время его ночной вахты, чтобы он смог как следует отоспаться и отдохнуть. В кои-то веки австралиец согласился принять его помощь. Это указывало на то, что между ними, как ни странно, начинала зарождаться дружба.
Заступив на свою первую вахту, Джегер смотрел в темноту ночного леса и думал о том, что он, похоже, недооценил оператора. Дейлу были присущи независимость и нестандартное мышление. Во время службы в армии именно эти качества Джегер особенно ценил в своих людях.
Сложись их жизни иначе, Джегеру нетрудно было представить себя в качестве оператора, ведущего съемку в горячей точке, а Дейла бойцом элитного подразделения.
Уж кто, как не Джегер, понимал, что судьба человека способна в одно мгновение развернуться на сто восемьдесят градусов.
Когда Джегера сменил другой часовой, он обнаружил, что еще один член группы до сих пор не спит. Это была Летисия Сантос.
Он направился к ней, решив напомнить насчет пиявок, но обнаружил, что она уже решила эту проблему. Впрочем, похоже, неловкость, с которой он предложил ей осмотреть свои женские органы, ее позабавила.
— Я восемь лет служила в бразильских войсках особого назначения, а потом еще пять лет работала в национальном фонде индейцев, — напомнила ему она. — Я привыкла осматривать эти места.
Джегер улыбнулся и присел возле нее на корточки.
— Ну и слава богу. Но что заставило тебя сменить охоту на плохих парней на заботу об индейцах? — поинтересовался он.
— На то было две причины, — ответила Сантос. — Первая заключалась в том, что я отчетливо осознала: мы не искореним наркоторговлю, пока не защитим джунгли. Именно через джунгли идет весь наркотрафик. Там же они и прячутся. А для этого нам нужна помощь амазонских племен. По бразильским законам их земли — их леса — необходимо защищать. И если мы сможем установить контакт с индейцами и позаботиться о них, то получим ключ к спасению Амазонки.
Она посмотрела в глаза Джегеру.
— Если бы это была твоя страна и она располагала бы этим необыкновенным чудом — амазонскими джунглями, — разве ты не стремился бы их сохранить?
— Конечно стремился бы. А вторая причина? — напомнил ей Джегер.
— Мой брак распался из-за моей службы в войсках особого назначения, — тихо ответила Сантос. — Карьера офицера элитного подразделения — плохой рецепт для долгого и счастливого замужества. В любую секунду тебя могут вызвать. Столько тайн. Никакой возможности что-либо запланировать. Столько отмененных праздников, дней рождения, годовщин. Мой муж жаловался, что меня никогда нет рядом. — Она помолчала. — Я не хочу, чтобы моя дочь выросла и обвинила меня в том же самом.
Джегер кивнул:
— Я понимаю. Я и сам ушел из армии вскоре после того, как женился. Но это трудное решение.
Сантос бросила взгляд на левую руку Джегера, единственным украшением которой было тонкое золотое кольцо.
— Ты женат, верно? Дети есть?
— Да, женат. У меня есть сын. Хотя… Впрочем, это долгая история, — тихо ответил Джегер, глядя в темноту. — Скажем так: они для меня потеряны…
Он замолчал, не зная, что еще добавить.
Сантос коснулась пальцами его руки, глядя на него с нескрываемой теплотой.
— Одиночество — трудная штука. Если тебе когда-либо потребуется внимательный и сопереживающий слушатель, ты можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо, — поблагодарил ее Джегер и поднялся на ноги. — Нужно хоть немного отдохнуть. Dorme bem, Летисия. Спокойной ночи.
Джегер проснулся через несколько часов от собственного крика.
Его гамак бешено раскачивался от того, что он в нем метался, сражаясь с монстрами, так часто осаждающими его сны.
Ему снова приснился сон, который он в последний раз видел в своей квартире в Уордур-Кастл. И снова в тот момент, когда у него похитили жену и ребенка, перед ним встала непреодолимая стена.
Он огляделся. Мрак, окружавший все вокруг, был настолько непроницаемым, что он, поднеся к самым глазам ладонь, не смог ее разглядеть. И тут он уловил какое-то движение. Кто-то — или что-то — пробирался сквозь густой подлесок.
Его рука скользнула под гамак, обхватив пальцами карабин.
Из темноты послышался тихий голос: