Призраки прошлого
Шрифт:
– Так давайте быстренько. Сделаем фотопробу, – скомандовал Лифшиц.
Я оторвался от разглядывания Миланы, встал с ней рядом. Перед нами суетился фотограф: субтильный ярко-рыжий юноша в веснушках, с редким пушком на верхней губе.
Я с улыбкой понаблюдал, как он неумело устанавливает камеру с длинным объективом на штатив и снисходительно проговорил:
– Телевик смени на портретный фикс. Так лучше будет.
Парень поднял глаза, в которых отразился благоговейный страх, и начал судорожно рыться в кофре. Вынырнув оттуда, красный
– А что это такое?
– Объектив с постоянным фокусным расстоянием, – объяснил я. – Ну, у которого увеличения нет.
– А! – обрадовано воскликнул пацан, и вытащил из кофра нужный объект.
Я ощутил, как меня осторожно, но довольно жёстко взял за локоть Лифшиц и прошипел на ухо:
– Олег, не шпыняй мальчишку. Он на втором курсе учится, на операторском, во ВГИКе. Племянник Верхоланцева, – добавил он ещё тише.
Пронеслась досадливая мысль, что зря так отнёсся к неопытному пацану. Если меня не утвердят, я мог бы заполучить портретные фотки с Миланой и выложить в своём блоге. Сенсационно. Я рядом со звездой! А теперь он меня просто пошлёт.
От грустных мыслей отвлёк персонаж мефистофельского вида – высокий, худой шатен в джинсах с художественными дырами на коленях. Вытянутое лицо с недельной щетиной, длинный, узкий нос, нависающий над тонкими губами будто клюв. Он стоял поодаль, курил сигарету через мундштук, и, склонив немного голову на бок, наблюдал за нами. Лифшиц подошёл к парню и начал о чем-то быстро говорить. Равнодушное выражение на лице Мефистофеля не изменилось.
– Ладно, – бросил он равнодушно. – Пошли.
Лифшиц подошёл к нам с Миланой и объявил:
– Олег, сейчас наш оператор вас с Миланой снимет на лестнице. Задача такая. Подходишь к Милане, берёшь за руку. Потом вы сходите к машине, садитесь. Мило беседуете. Понятно? Кирилл уже установил камеру. Кирилл – оператор-постановщик, – объяснил он.
Парень, похожий на хищную птицу, взглянул в видоискатель, потом на меня, и поморщился. Может быть, заметил, как я трясусь от страха? Надо взять себя в руки, не мальчик уже. Если дело не выгорит, в сущности, я ничего не потеряю.
– Лиля, покажи товарищам, где им начинать, – услышал я голос Лившица, и заметил ещё одно действующее лицо – худенькую девушку со стрижкой-каре и большими, распахнутыми глазами.
Девушка прошлась по лестнице, делая пометки мелком, дошла до машины, провела жирную линию, и вернулась к нам.
– Так, все готово, – удовлетворённо произнёс Лифшиц. – Начинаем!
Милана грациозно поднялась по лестнице, остановилась на верхней площадке. Лиля щёлкнула перед ней хлопушкой и Милана начала царственной походкой спускаться. Оператор следил камерой за ней, а я должен был по команде войти в кадр.
– Стоп! – завопил Лифшиц, и грязно выругался, заставив меня вжать голову в плечи. – Лиля, быстро микрофончик прицепи Олегу. Так хорошо-хорошо. Продолжаем.
По всему было видно, как второму режиссёру приятно ощущать себя главным, командовать, делать вид, что
– Всем спасибо! – заорал Лифшиц, подскочив к нам. – Олег, я покажу пробы Верхоланцеву и Розенштейну, – затараторил он. – Оставьте ваш телефончик, мы вам перезвоним. Вы свободны. Так продолжаем! – закричал он начальственным тоном.
На площадке опять началась суета, кто-то бегал, что-то переставлял, устанавливал, переносил. В трейлере я с сожалением переоделся в старый костюм и покинул беспокойное место.
Я решил посетить дендрарий. И на этот раз повезло. Я очутился в наполненном душистыми ароматами саду. Прошёлся по аллее, засаженной пальмами разных форм, свернул к фонтану, в окружении высоченных кипарисов и ещё каких-то странных деревьев, о которых я представления не имел.
– Северцев! Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! – услышал я возглас. Ко мне подлетел широкоплечий мужик и хлопнул по плечу. – Классно выглядишь, черт возьми! Отдыхаешь?
Я в изумлении посмотрел на совершенно незнакомого человека. И тут меня словно ударило током. Я забыл стереть грим, а мужик на полном серьёзе принял меня за Северцева.
– Извините, вы обознались, – произнёс я, пытаясь обойти живой шкаф, перегородивший дорогу.
Мужик явно обиделся.
– Друзей не узнаешь, зазнался. Ну как же – народный артист, – протянул он с кривой ухмылкой. – А ведь совсем недавно так же, как я щи лаптем хлебал. Кстати, ты мне ещё штукарь баксов должен. Занял и не отдаёшь.
Так вот, в чем дело. Штукарь я ему должен. Ему плевать, сильно я похож на Северцева или нет, главное выбить из меня бабки. Я достал из пиджака паспорт и сунул под нос мужику.
– Я – Олег Янович Верстовский, – по слогам произнёс я. – А Северцев уже пару суток, как в морге. Понял?
Мужик растерянно заморгал и пробормотал через паузу:
– Извини, ошибся. Сейчас вижу – действительно как-то иначе выглядишь.
Подошёл ближе и просипел заговорщицки в лицо:
– Слушай, его убили? Да?
– Да, – ответил я серьёзно. – Я его тело нашёл в пещере. Полиция расследование ведёт.
– Значит, довела его эта баба проклятущая. Довела, – он задумчиво почесал шею.
Глава 4
Я просидел в библиотеке целый день. Начитался массы историй о призраках, приведениях, полтергейсте. Сложилось впечатление, что вся чертовщина в мире собралась в этом занюханном городке на симпозиум по обмену опытом. Попытался найти информацию о Колесникове, но ничего скандального не обнаружил. Лицей имел хорошую репутацию, здесь учились дети даже из других городов, расположенных поблизости. О Колесникове журналисты слагали только панегирики, великолепный семьянин, прекрасный учитель и директор. Ни одной даже завалявшейся истории о взятке или тем более убийстве.