Призраки прошлого
Шрифт:
– А как вы узнали, что я в ментовке?
– Выходим мы с Верхоланцевым из гостиницы, бросается к нам местный житель и кричит: «ваша артистка в больнице, а мой приятель, который спасти её хотел, в ментовке, арестован!» Ну, Верхоланцев сразу к телефону кинулся, узнал про Милану, потом позвонил ментам, вытащил пачку денег и говорит: «Езжай к фараонам, выкупай нашего горе-спасителя». Он мужик хороший, - добавил задумчиво Лифшиц.
– Так, иногда, кажется, что придирается по пустякам. А вообще добрый. Всем помочь норовит. Знаешь, когда у меня мать
– Интересно, где же он ночью находился?
– рассуждая вслух, сказал я.
– Почему Милана одна осталась?
– Ну, Олег, дела у него. Что ж тут поделаешь, - ответил немного смущённо Лифшиц.
– Ночью?! Дела?
– Черт, ну в карты он перекидывается иногда. То, да сё. Чего ты не понимаешь.
– Юра, отвези меня к Милане в больницу, я хочу прощения у неё попросить. Пожалуйста, - почти умоляюще сказал я.
– Олег, некогда. Там камеры заряжены, свет, массовка. Только тебя ждут!
– Не могу я в таком состоянии ехать! Как ты не понимаешь?! Я хочу узнать, что с ней и как!
– Да все в порядке. Врачи сказали, что крови она не очень много потеряла. Ты вовремя подоспел. Ну, состояние, конечно, немного не то. Но выкарабкается.
– Юра! Вези меня в больницу, - я схватил его за грудки и прижал к сидению.
– Или я не знаю, что сделаю.
– Ну, ладно-ладно. Отелло рассвирепело, - он аккуратно отвёл мои руки.
– Надо было сразу тебя туда отвезти, чтобы ты угомонился.
Я попросил Лифшица остановиться около супермаркета, купил подарок, но забравшись обратно в машину, обречённо подумал, что Милана не простит меня. Даже, если сделает вид, что простила, все равно прежних отношений между нами не будет.
Машина, подпрыгивая на ухабах, пронеслась по улицам городка. Я ушёл в себя, старался подобрать слова, настроиться на разговор. Но перед мысленным взором, как немой укор, стояло бледное лицо Миланы с закрытыми глазами, и в ушах эхом отдавались слова, который сказал призрак Северцева: «ты не смог ничего сделать».
– Эй, проснись, приехали, - потряс меня за плечо Лифшиц.
– Пошли. Врачей надо уговорить, чтобы тебя пустили. А то, знаешь, они зорко следят, чтобы поклонники не лезли.
Я поплёлся за ним, проходя мимо зеркала, увидел свою небритую помятую физиономию, запавшие глаза с фиолетовыми кругами. Стал смахивать на бомжа, ночующего в загаженном подземном переходе. Лифшиц подошёл к стойке администратора и что-то быстро стал объяснять девушке в белом халате. Она перевела взгляд на меня, скривилась и лишь через мгновение пренебрежительно изрекла:
– Пусть проходит.
Милана лежала на кровати, уставившись в потолок, и даже не повернула голову, когда скрипнула дверь. Рядом деловито попискивали аппараты.
– Милана, прости меня, пожалуйста, - произнёс я тихо, даже не надеясь, что она услышит.
Она медленно повернула голову, бросила невидящий взгляд и отвернулась.
– Уходи. Ненавижу.
Я бросил пакет у двери, приблизившись, и обнял её, целуя в волосы, щёку. Она вяло попыталась отстраниться.
– Мерзавец, как ты мог мне такое сказать?!
– голос сильно дрожал.
– Как мог выдумать подобную чушь?!
– Я не выдумывал!
– не выдержал я.
– Мне сказал... мне сказали об этом. Зачем мне это придумывать?
– Это бред! Я ... я не могу иметь детей. На съёмках я упала с лошади. Мне сделали операцию, и я больше не могу... Понимаешь?
Я замер. Верхоланцев все выдумал? Но зачем?! Неужели он так ревнует?
– Милана, твой муж мне это сказал, - признался я.
– На яхте. После того, как тебя Вахид поздравил. Клянусь тебе. Верхоланцев был сильно пьян, но не настолько же.
Она повернулась ко мне. В глазах я увидел мучительную борьбу, попытку осознать сказанное мною.
– Почему ты такой небритый, лохматый?
– вдруг спросила она.
Её лицо словно осветилось внутренним светом. Лед между нами стал таять. Я взял стул, сел рядом и весело сказал:
– В тюряге был. Только выпустили утром. Под залог.
– Почему?
– её лицо коснулась слабая улыбка, щеки зарозовели.
– Что ты натворил?
– Угрожал администратору гостиницы револьвером. Дверь в твой номер выбил.
– Так это ты меня спас? А как ты понял, что мне плохо?
Я помолчал, собираясь с мыслями.
– Мне явился призрак Северцева и сказал, что ты умираешь. Я бросился тебя спасать, но понятия не имел, где ты живёшь. Повезло, что подвёз местный житель, хотя пришлось администраторшу попугать. Пойми, Милана, я не хотел тебе это говорить. Меня переклинило. Выпил стакан сока и вдруг обрушилась страшная головная боль. Все перед глазами перекосилось, навалилось раздражение, злость, ненависть ко всему миру. Потом все исчезло, но слишком поздно.
– Знаешь, я чувствовала нечто похожее, - проговорила Милана отрешённо.
– Мне стало так невыносимо одиноко, тоскливо, показалось, весь мир от меня отвернулся. Душу заполнила кромешная тьма. Я подумала - никому не нужна, совсем никому, - на её ресницах задрожали слезинки.
Я наклонился над ней, обнял, ткнулся носом, как кутёнок.
– Прости меня, - глухо сказал я.
– Милана, я точно знаю, тебя хотят убить. Он уже сделал две попытки. Поверь мне, это не пустые угрозы.
Она пригладила мои взлохмаченные волосы, провела по небритой щеке, печально улыбнувшись.
– И что ты все придумываешь, дурачок.
Я нежно поцеловал её руку, с туго забинтованным запястьем, прикасаясь осторожно губами.
– Все, посещение закончено, - послышался из дверей окрик медсестры.