Призраки с улицы Чайковского
Шрифт:
В документах ЦРУ того периода подчеркивалась «жесткость» установленного советской контрразведкой режима для посольской резидентуры, «исключительно сложные условия для деятельности разведки» в нашей стране. По американским данным, были периоды, когда сотрудникам резидентуры приходилось сидеть без дела, и, чтобы окончательно не разлениться, их заставляли фиксировать как можно больше подозрительных автомашин. Наиболее «отличившихся» оперативников даже награждали денежными премиями.
Грозовые раскаты «холодной войны» между тем все больше требовали активизации деятельности ЦРУ с позиций посольской резидентуры в Москве. Она расширялась количественно, стремилась создавать и укреплять агентурную сеть в Советском Союзе, проводила операции по установке специальных разведывательных устройств. В шестидесятые-семидесятые годы резидентура
Занимая особое место в разведывательно-подрывной деятельности против нашей страны, резидентура в Москве по структуре, применяемым методам и средствам вряд ли могла быть отнесена к какой-то уникальной категории в системе заграничных подразделений ЦРУ. И по численному составу (8-10 сотрудников в восьмидесятые годы) она отнюдь не находилась в верхних рядах заграничных подразделений управления. Так, по данным семидесятых-восьмидесятых годов, резидентура ЦРУ в Париже насчитывала 45-50 человек; в составе резидентуры в Риме действовало примерно 30 сотрудников. Крупные подразделения ЦРУ располагались в свое время в Западном Берлине, Франкфурте-на-Майне, Сайгоне, на Тайване, в некоторых странах Латинской Америки, Греции, Ливане. Внушительными были и «домашние» подразделения ЦРУ в самих США — в Нью-Йорке, например, подразделение управления насчитывало 60 сотрудников.
Резидентура в Москве несет на себе многие характерные черты ЦРУ, его сильные и слабые стороны. Жесткий контрразведывательный режим в Советском Союзе обязывал посольскую резидентуру в максимальной степени соблюдать требования безопасности и конспирации, внедрять в свою деятельность приемы и методы, рассчитанные на то, чтобы «обходить» советскую контрразведку. Другое дело, что это далеко не всегда у нее получалось.
По американским оценкам, в посольствах США примерно 25 процентов дипломатических должностей могут занимать сотрудники ЦРУ, и государственный департамент, предоставляющий прикрытия, обязан в связи с этим руководствоваться специальным указом президента США.
Но вот что нужно отметить: резидент ЦРУ имел право нанимать на месте вспомогательный персонал. Как правило, это делалось за счет жен сотрудников резидентуры, тем более что некоторые из них сами в прошлом служили в «компании». Кое-кому из них довелось перед выездом в Советский Союз проходить специальную подготовку в управлении. И это обстоятельство позволяло привлекать их к разведывательной работе без оформления в штат резидентуры. Иногда это не ограничивалось канцелярскими обязанностями — женам разведчиков поручались личные встречи с агентами, ведение контрнаблюдения и так далее.
Московская резидентура была типична для разведьн вательных подразделений такого размера и назначения*. Ее возглавлял резидент «чиф оф стейшн» — квалифицированный сотрудник разведки, обычно в возрасте сорока-пятидесяти лет, со значительным опытом работы против нашей страны за границей и в центральном аппарате. Положение резидента в Москве — своеобразный трамплин для дальнейшей карьеры. Так, Гарднер «Гэс» Хаттавэй после возвращения в Вашингтон возглавил контрразведывательную секцию Оперативного директората; Бэртон Гербер стал руководителем советского отдела. Джэк Даунинг, получивший от нынешнего директора ЦРУ Джорджа Тенета лестную характеристику «суперзвезды разведки», был в 1997 году назначен руководителем Оперативного директората — заместителем директора по оперативной работе. Вместе с тем, надо сказать, что для некоторых резидентов работа в Советском Союзе была не только тяжелым испытанием, но фактически ломала их разведывательную карьеру.
Резидент ЦРУ в Москве — фигура заметная и влиятельная. Он был известен широкому кругу американских дипломатов, журналистов, бизнесменов, аккредитованных в Советском Союзе. Резидент, как правило, не кабинетный работник, ему приходилось лично участвовать в разведывательных операциях: проводить встречи с агентами, производить закладку и изъятие тайниковых контейнеров. Пожалуй, из руководителей резидентуры восьмидесятых годов лишь шестидесятилетнему Мюрату Натирооффу был свойствен кабинетный стиль. По-видимому, свой авторитет перед подчиненными он поддерживал не работой «в поле», а иным путем.
Посол и резидент
Резидент ЦРУ в Москве и посол — сложная тема. Посол —
Можно наверняка полагать, что их отношения носят непростой характер.
С одной стороны, посол, конечно, понимает важное значение разведывательной работы и необходимость поддержки резидентуры ЦРУ, как и других базирующихся в посольстве подразделений спецслужб. Он в общих чертах сориентирован об основных направлениях деятельности разведки в Советском Союзе, с ним согласовывались назначения сотрудников резидентуры, могли сообщаться даты проведения резидентурой разведывательных операций. Посол не информировался о личностях агентов — во всяком случае до разоблачения их советской контрразведкой. В свою очередь, посол обеспечивал дипломатическое прикрытие — зашифровку сотрудников резидентуры, создание условий для оперативной работы, соответствующие меры на случай провалов разведчиков и тому подобное. По распоряжению посла, все сотрудники посольства были обязаны передавать резиденту ЦРУ материалы, необходимые для организации разведывательной работы, например, полученные ими предложения «инициативников» о шпионском сотрудничестве с американской разведкой. Сразу отмечу: это распоряжение выполнялось аккуратно.
С другой стороны, посол должен был отдавать себе отчет в опасностях для американской дипломатии и неудобствах, связанных с проведением разведывательных операций. Так, например, здание посольства использовалось в качестве базы для организации радиосвязи с агентами, «приспосабливалось» под сигнализацию агентуре (скажем, для подачи условных сигналов шпиону Толкачеву в определенных окнах здания посольства мигали светом).
Впрочем, могло быть и похлеще. Так, деликатная ситуация возникла в 1972 году, когда в особняк посла (так называемый «Спасохаус») проник бывший военнослужащий ракетной части Калинин. Он был намерен продать американцам известные ему сведения о ракетных силах СССР. В «Спасохаус» был срочно вызван руководитель резидентуры Роберт Дюмейн. Он и проживавший в особняке личный секретарь посла Вэник, хорошо владевший русским языком, провели многочасовую беседу с Калининым. Потом они обучили «инициативника» шпионскому ремеслу, и Вэник конспиративно вывез Калинина из особняка на своей автомашине.
В 1975 году получила громкую огласку в прессе и наверняка причинила немало огорчений послу США в Москве и госдепартаменту неудачная попытка ЦРУ завербовать советского гражданина Л. с помощью второго секретаря посольства Левицки. По поручению неугомонного разведчика разидентуры Веттерби Левицки передал Л. письмо ЦРУ с описанием места тайника в одном из районов Москвы, который уже был заложен там.
Ветеран дипломатической службы, посол США в Советском Союзе в 1952 году Джордж Кеннан, в своей книге «Облако опасностей» откровенничал: «Разведка, как таковая, была нормальной государственной функцией, и чистейшая утопия надеяться на ее исчезновение . Но всему должны быть пределы . Я сам был свидетелем того, как американские разведывательные власти раз за разом проводили или пытались проводить операции, которые не только прямо подрывали советско-американские дипломатические отношения, но и сами возможности достичь лучшего взаимопонимания между двумя правительствами».
Шпионский альянс за стенами посольства
Старший оперативный начальник всех подразделений спецслужб в посольстве, резидент ЦРУ, поддерживал наиболее тесные контакты с атташе по вопросам обороны — руководителем аппарата РУМО в диппредстави-тельстве США в Москве. Последний знакомил резидента ЦРУ с добытой военными разведчиками информацией об СССР, обеспечивал использование резидентурой ЦРУ должностей прикрытия — так называемых гражданских помощников в своем аппарате. Оба они направляли деятельность подразделения АНБ, которое своей громоздкой электронной аппаратурой радиоперехвата заполоняло верхние этажи посольства. Мощные антенные устройства поста АНБ можно было видеть на крыше дома, потом их «упрятали» под специальные колпаки, чтобы попытаться замаскировать от любопытных глаз, придать, так сказать, более приличный вид.