Призраки солнечного ветра

Александрова Дилара

Порывшись в контактах, Фальх решился на то, что следовало сделать уже давно. Момент оттягивался до последнего. Теплилась надежда получить желаемое меньшей кровью. Увы, этого не случилось, и пришло время рисковать. Фальх твердо решил отстаивать жизни землян ровно до тех пор, пока не закончились его исследования. К тому времени должно было проясниться, кем можно пожертвовать, а кем нет.

Плавно мигала черно-фиолетовая заставка исходящего вызова. Оранжевый статус в углу деликатно предупреждал о том, что абонента, вероятно, не стоит беспокоить. Поэтому не стоит обижаться,

если тот проигнорирует звонок. Фальх не торопился. Медленно приходя в себя, он опрокинул пару рюмок горячительного.

— Фальх, дорогой! Давненько о тебе не слышала! Куда пропал? — улыбнулась во весь экран ухоженная женщина лет сорока пяти, с толстой косой до плеч и в модных, чисто декоративных очках.

Прифрилл Глоуверг являлась владелицей центральной Арены Фарсиды. К тому же, держала в руках один из самых популярных каналов Марса, транслирующий все бои, которые только можно было себе представить. Включая платные, в ночные часы и с большими вопросами в их легальности.

— Да так, то тут, то там, — пространно ушел от ответа мужчина.

— Я так понимаю, не на чай просишься, — рассмеялась собеседница, мгновенно оценив положение вещей. — Что-то случилось?

— Мне нравится твой подход к делу, — просветлел Фальх. В данный момент последнее, чего хотелось ученому — это исполнять ритуальную часть приветствия и осведомляться о делах друг друга.

— Говори, что надо, сделаю все в лучшем виде.

— Нужно выбить либо Гон, либо Арену на кое-кого, — сдвинул брови Диттэ. — Мне нужна благосклонность Марса и любовь толпы. Ты понимаешь, о чем я?

— Обижаешь! Я этим на хлеб зарабатываю, — покачала головой Прифрилл. — Сильно Тени в кого-то вцепились?

— Правильно мыслишь.

— Мне нужна полная информация. Вышли на почту. А лучше — с личным представителем.

— Само собой. Запускай рекламную акцию. Мне нужен Дин-Сой, и никто другой.

Алкоголь в глотку больше не лез, но догнаться чем-то хотелось. Поэтому Фальх решил закурить. Благо, сигареты лежали тут же. Заменив содержимое на что-то полегче, мужчина затянулся и облегченно выдохнул густой дым.

— У него сейчас траур, умерла его близкая подруга, — Прифрилл забавно поправила очки. — Он очень чувствительная натура. Не знаю, получится ли его расшевелить.

— Найди, как его мотивировать, а я все оплачу, — прищурился Диттэ, чтобы дым не попал в глаза.

— Сделаю все, что смогу. Для тебя ничего не жалко.

— Спасибо, Приф. За мной не заржавеет.

— Брось. Я тебе по гроб жизни обязана, — очаровательно, во все тридцать два, улыбнулась Приффрилл. — Если бы не ты, разве я стала бы заправлять Ареной? Долги нужно отдавать.

После разговора Фальха посетило странное, тоскливое чувство. Разбавлено оно было чем-то таким, что мужчина не испытывал уже очень, очень давно. С тех самых пор, как он, полный надежд, только начал свой жизненный путь. Еще до того, как появились разочарование, скука и горечь непроглядного одиночества. Чувство покинутости, оторванности от чего-то жизненно важного появилось практически с рождения. Периодически ощущения удавалось загнать глубоко внутрь, отвлекаясь только раскрывающимся для него миром. Наигравшись, мужчина начал изучать структуру этого самого мира. Людей, общество, науку. Это заняло много времени. Гораздо больше, чем мог позволить себе обычный человек. И гораздо меньше того срока, который Фальх сам себе отмерил. Даже его собственные прогнозы не оправдались. Ученый продолжил жить, совершенно не постарев. Эпохи сменялись. Умирали люди, хоть что-то значившие для него. Проносились времена, казавшиеся роковыми, важными, решающими. В итоге, и они перестали что-то значить. История сгладила все острые углы. Время обесценило переживания. Ворох потерь, забываемых понемногу лиц и событий уже давно казались погребены в могиле воспоминаний. Ком, растущий с каждым годом, все сильнее тянул на дно.

Диттэ не собирался водиться с Тенями. Хотя, когда-то такое сотрудничество казалось ему оптимальным выходом. Тени жили очень долго, если не вечно. Однако, ни одна из них не смогла дать ему того, чего он так желал. Более того, дружить с ними оказалось себе дороже. Единственное утешение мужчина находил в изучении окружающей его природы, к коей он относил и медицину. Фальх мог месяцами не вылезать из зеленых джунглей островов у подножия Олимпа, ставя опыты на местной флоре и фауне. Скорее, для психологической разгрузки, чем для практической пользы.

Происходящие в последнее время события выдернули из застоялого безразличия. Вековая пыль начала слетать с застарелого ящика давно оставленных надежд. Фальх Диттэ жаждал знать, кто его создал. Посмотреть, наконец, в глаза тем людям, которых вправе называть своими родителями. И дети, прибывшие из космоса, должны были ему в этом помочь.

Марс потихоньку просыпался. Солнце лениво озаряло горизонт, давая знать, что наступал новый день. Именно в это время пришло совершенно оглушительное, уникальное по своей исключительности известие. Оно подавалось как самый драгоценный подарок многочисленному населению планеты. Из каждого динамика, на каждом канале и в каждом доме говорили только об одном. В одночасье прекратились все толки о прошедшем бое года, который в сравнении с новым известием казался чем-то блеклым и непримечательным. Рекламные постеры, пестревшие на каждом углу, кричали о пришельцах с далекой, погибшей давным-давно Земли. Преодолевших не только пространство, но и время. Ведущие обещали глубокие и трепетные откровения, наполненные ностальгической романтикой. Сам Майф Дин-Сой лично пообещал всем и каждому, что раскроет самые потаенные уголки душ землян. Раскроет этих диковинных созданий, несущих в себе давно утерянную культуру материнской планеты. Обнимая весь мир, он сулил разгоряченной публике, что так же обнять новоприбывших сможет каждый. Яркий, зажигающий души шоумен изъявил желание видеть любовь Марса во всей ее красе. И Марс не мешкал в своем ответе, взорвавшись неподдельным интересом. Он вожделел прочувствовать и высосать все до последнего. А под конец, как апогей всего, насладиться неописуемым зрелищем. Ибо по-другому любить не умел.