Шрифт:
Cassandra Clare
Ghosts of The Shadow Market. Book II
Нашим прекрасным читателям
Каким бы ни было ваше физическое тело – мужским или женским, сильным или слабым, здоровым или больным, – все это совсем не так важно, как то, что заключено в вашем сердце.
Если у вас душа воина, вы – воин.
Какого бы цвета, размера и формы ни был светильник, пламя, горящее в нем, остается все тем же.
И это пламя – вы.
Нечестивцы
Париж, 1989 год
Среди Сумеречных охотников поговаривали, что невозможно узнать, что такое истинная красота, если не видел блистающие башни Аликанте. А еще – что ни один город на земле не сравнится с его чудесами. И что Сумеречный охотник чувствует себя по-настоящему дома только там и нигде больше.
Если бы кто-то спросил, что по этому поводу думает Селин Монклер, она бы сказала, что тот, кто так говорит, явно никогда не бывал в Париже.
Она могла бы воспеть готические шпили, пронзающие облака, мощеные брусчаткой улицы, лоснящиеся под дождем, пляску солнечных бликов на волнах Сены, и, bien s^ur [1] , бесконечное разнообразие сортов сыра. Она бы заметила, что Париж был домом для Бодлера и Рембо, Моне и Гогена, Декарта и Вольтера, что этот город изобрел совершенно новый способ говорить, видеть, думать, быть – способный даже самых обычных людей хоть немного приблизить к ангелам.
1
Конечно (фр.)
Париж был во всех отношениях la ville de la lumi`ere. Город света. Если вы спросите меня, сказала бы вам Селин, ничего красивее просто быть не может.
Но ее никто никогда об этом не спрашивал. Мнение Селин Монклер никого не интересовало. Ни по какому вопросу.
До этих самых пор.
– Ты уверена, что нет какой-нибудь руны, способной удерживать этих мерзких тварей подальше? – спросил Стивен Эрондейл сквозь обрушившийся на них сверху шум крыльев.
Он увернулся и наугад сделал выпад в сторону пернатого противника.
Стая голубей пронеслась дальше, так и не напав. Селин шуганула отставших, и Стивен вздохнул с облегчением.
– Ты – мой герой, – сказал он.
Селин почувствовала, что щекам стало горячо. Тревожный знак. У нее всегда была эта ужасная проблема: она мгновенно краснела. Особенно в присутствии Стивена Эрондейла.
– Великий воин из рода Эрондейлов боится голубей? – поддразнила она, надеясь, что он не обратил внимания, как дрогнул ее голос.
– Не боится. Всего лишь проявляет разумную осторожность по отношению к существам возможно демонического происхождения.
– Демонические голуби?
– Я отношусь к ним с большим подозрением, – ответил Стивен с максимальным достоинством, доступным голубефобу, и постучал по висящему у него на поясе длинному мечу. – И, между прочим, великий воин всегда готов сделать то, чего потребует ситуация.
Еще одна стая голубей поднялась с мостовой. Воздух наполнился трепетом крыльев, перьями и пронзительными воплями Стивена.
Селин расхохоталась.
– О, я вижу! Воистину, ты бесстрашен перед лицом опасности. Если только на этом лице нет клюва.
Стивен обжег ее яростным взглядом. Пульс Селин заплясал. Кажется, она перегнула палку? Но тут Стивен ей подмигнул.
Иногда она желала его так сильно, что сердце едва не взрывалось.
– Ты уверена, что мы все еще движемся в верном направлении? – спросил он. – По-моему, мы ходим кругами.
– Доверься мне.
Стивен галантно прижал руку к сердцу.
– Bien s^ur, mademoiselle [2] .
Если не считать исполнения главных ролей в ее мечтах, Стивен не показывался на горизонте Селин с тех пор, как четыре года назад окончил Академию. Тогда он едва ее замечал – был слишком занят тренировками, девушкой, друзьями из Круга, чтобы обращать внимание на худышку, провожавшую глазами каждый его шаг. Но сейчас-то, краснея думала Селин, они почти равны. Да, ей семнадцать лет, еще студентка, а ему уже двадцать два года. Он уже взрослый. Доверенный помощник Валентина Моргенштерна в Круге – группе избранных молодых Охотников, поклявшихся очистить Конклав и вернуть ему древнюю славу. Но теперь Селин тоже была в Круге, и выбрал ее сам Валентин.
2
Разумеется, сударыня (фр.)
Валентин учился в Академии вместе со Стивеном и другими основателями Круга, но в отличие от них молодым никогда не казался. Большинство студентов и преподавателей считали компанию, с которой он водился, безобидной и странной лишь тем, что полночные дебаты о политике они явно предпочитали вечеринкам. Но Селин уже тогда понимала, что Валентин именно таким и хочет казаться – безобидным. Внимательному наблюдателю открывалось другое. На самом деле он был неистовым воином с неистовым разумом. Стоило ему устремить на кого-нибудь взгляд черных как чернила глаз, и жертву было уже не спасти. В свой Круг молодых Охотников он собирал тех, кто отличался не только способностями, но и верностью. Лучших, как сказал он сам, внезапно заговорив с Селин на особенно скучной лекции по истории Нижнего мира.
– Каждый член Круга – личность исключительная. Это касается и тебя. Если примешь мое предложение.
Никто и никогда еще не называл ее исключительной.
И с тех пор она чувствовала себя другой. Сильной. Особенной. Наверное, это действительно было так, потому что до выпуска еще целый год, а между тем вот она, Селин, – проводит летние каникулы на официальном задании со Стивеном Эрондейлом. Стивен был одним из величайших бойцов своего поколения, а теперь (спасибо Люциану Греймарку и злосчастному «происшествию с вервольфом») и главным доверенным лицом Валентина. Зато Селин знала Париж, его всем известные улицы и тайные переулки. Отличный случай продемонстрировать Стивену, что она уже не та, что была. Что она изменилась, стала исключительной. И у него без нее ничего не получится.
Вообще-то это были его слова. «Без тебя у меня не получится, Селин».
Ей нравилось, как ее имя слетает с его губ. Ей нравилось в нем все: голубые глаза, сверкавшие, как море на C^ote d’Azur [3] . Почти белые волосы, мерцавшие золотом, как интерьеры Парижской оперы во дворце Гарнье. Изгиб шеи, тугие мускулы, гладкие линии тела, будто изваянного Роденом, – образец мужского совершенства. Он даже умудрился еще похорошеть с тех пор, как они встречались в последний раз.
3
Лазурный берег (фр.)