Призраки в Сохо

Лионкурт Алира

– С Рождеством, Северус. Да хранят тебя боги… - лукаво улыбнувшись, она скользнула взглядом по запонкам. – И магия.

Всего секунду она помедлила, прежде чем потянуться на носочках и нежно накрыть его губы поцелуем. Она скорее чувствовала, чем слышала, как он аккуратно поставил футляр на книжную полку. Но когда его руки обвили стройную фигуру, Гермиона прервала поцелуй и посмотрела в черные глаза профессора.

– Рождественский завтрак уже должен быть готов. Не будем откладывать его.

В его голове эхо все еще разносило

ее «я подготовила для тебя подарок», когда неведомое доселе любопытство уж несло его вперед. Никто никогда не дарил ему подарков с тех самых пор, как он встречал последний день рождения вместе с матерью. Тогда всем, на что была способна его родительница, была старинная книга по черной магии. Северус помнил тот последний подарок, но, прежде чем увидел в ее глазах настороженность и угрозу, уже знал, что не сможет отказаться от этого. Только не после того, как она перестала закрываться от него глухой стеной, не после того, как она наконец-то решилась и вновь использовала магию.

И все было хорошо, до тех пор, пока за завтраком у Гермионы не зазвонил телефон. Она не позволила ни одной эмоции проскользнуть на лице, вот только глаза выдали ее. Глаза, в которых он увидел нечто наподобие сладкой грусти, нежности, отравляющей ее печалью. Он не знал того, кто звонит, не видел того, как она обозначила этого человека в списке контактов, но он уже ненавидел его.

========== Глава 11. Призрак отпущенной любви ==========

Комментарий к Глава 11. Призрак отпущенной любви

При написании начала главы, автор слушала David Bisbal - Esta Ausencia. Для лучшего восприятия, советую включить эту песню.

В конце главы использована композиция Biagio Antonacci - Pazzo di lei.

Esta ausencia tan grande

Tan dura, tan honda

Que quiebra en pedazos

Mi raz'on.

Внезапно зазвонивший сотовый разорвал в клочья идиллию, воцарившуюся в квартире. Эти звуки были хуже выстрелов, хуже выкрикнутой Авады Кедавры.

Esta ausencia desnuda

De dudas y sombras

Me clava tu amor.

Еще до того, как принять вызов, до того, как посмотреть на дисплей, Миона уже знала о том, кто звонит. Она прекрасно понимала, что тот, кого она вызвала с другой стороны пролива, прилетит так быстро, как только сможет. И все равно не смогла сдержать дрожи, услышав слова песни ассоциирующейся с ним одним.

Esta ausencia que duele

En el fondo del alma

Que quema por dentro

Mi sue~no y mi calma.

Отчаянно пытаясь держать себя в руках, она чувствовала, что маска равнодушия с трудом держится на лице. Еще немного - и она станет не властна над собой. Еще совсем чуть-чуть и, завтракая в компании другого, она сорвется.

Esta ausencia de hielo

De piel, de silencio

Que corta las horas sin piedad.

Эти слова всколыхнули в ней волну боли. Но эту боль она никому бы не отдала. Эта боль навечно останется с ней, потому что не было ничего слаще этой отравы, кислотой разъедающей внутренности. Не было ничего слаще, чем быть не в силах сделать вздох, вспоминая их былое счастье.

Esta ausencia infinita

De noches y d'ias

No tiene final.

–

Прости, Северус, – xрипловато произнесла Гермиона, не сумев совладать с голосом. В эту минуту она не нашла в себе сил посмотреть ему в глаза.
– Мне нужно ответить.

Fue tan f'acil decir

Que el adi'os sanar'ia

Las espinas clavadas

En tu alma y la m'ia.

Поднимаясь из-за стола, девушке оставалось лишь надеяться на то, что зельевар не знает испанского.

Esta ausencia me grita

Que se acaba la vida

Porque no volver'as, volver'as

Подхватывая с небольшого столика телефон, Грейнджер отошла на противоположный конец своей огромной комнаты, прежде чем принять вызов от «Лучшей ошибки». Хорошо, что она не видела лица Снейпа, тихо приветствуя звонившего. Хорошо, что она не видела того, как он опустил голову, едва сдерживая желание перевернуть к Моргане обеденный стол. Ее короткое и полное нежности «Да…» выдохнутое в динамик и «Я буду там через два часа», полное обещания, заставляли мага возненавидеть себя за то, что он почти «купился» на ее мастерски расставленные ловушки.

Гермиона вернулась за стол и постаралась воссоздать то настроение, которое царило за ним до звонка. Оба делали вид, что все в порядке. И оба понимали, что, черт возьми, ничего не в порядке. Она открыто улыбалась Северусу, передавая то или иное блюдо. Он делал вид, что его не касаются ее дела.

Но когда она начала убирать со стола, он в каждом ее движении ощущал нервную порывистость, торопливость, которую она из последних сил старалась сгладить. Не выдержав, зельевар поднялся со стула и стремительно приблизился к ней. Заключив хрупкую фигуру в объятия, он зарылся носом во взлохмаченные, еще влажные волосы. Откуда-то пришло противное чувство, что если он отпустит ее сейчас, то прежней она уже не вернется.

– Не ходи никуда, – его руки жадно заскользили по стройной спине. – Давай останемся только вдвоем.

Когда она подняла голову, он увидел ответ в глубине ее глаз. Не было необходимости озвучивать его, но она сделала это.

– Не могу, – виновато шепнула Миона и прижалась лбом к его подбородку.
– Прости.

Он ненавидел причины, заставляющие ее срываться в холодный декабрьский день из теплого дома. Он ненавидел то, как она изменилась, перемолвившись лишь парой слов с этим человеком. И он ненавидел того, кто настолько владел этой девочкой. Той, которая еще час назад выкрикивала его имя прежде чем задрожать от наслаждения, ослабевая в его руках.

Она ничего не говорила, торопливо собираясь на встречу, надевая черное шерстяное платье с глубоким треугольным вырезом на груди, едва прикрывающее колени. Ничего не говорила, когда мужчина наливал огневиски в бокал и тут же отпивал треть. Не говорила, опуская палочку в небольшую черную сумочку и подкрашивая губы алым. Ничего не сказала и тогда, когда подошла к нему перед выходом из квартиры и страстно, почти отчаянно поцеловала, искренне надеясь, что вернувшись, застанет его там же, где оставила.