Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)
Шрифт:
– Скажите, но кому же понадобилось убивать несчастного священника? – недоумевала Юля. – Неужели из-за золотых вещей или книг?
– Крест был массивный, дорогой, да только его так и не нашли, а вот кольцо, поди ж ты, обнаружили в сумочке Бродягиной… Вот и распутывай после этого… Чертовщина какая-то!
– А что, если это просто-напросто грабеж, разбой? Извините меня, но подобный нательный крест – настоящее сокровище. Я вот только не понимаю, как же могла Александра Ивановна промолчать о том, что ее дочь встречалась с отцом Кириллом, что у него нашли ее фотографию… Кстати, а где она?
– У меня в сейфе.
– Я могу взглянуть?
– Само собой, – и Корнилов достал папку с материалами дела. В прозрачной пластиковой
– Виктор Львович, а что, если эту фотографию ему подкинули?
Юля вдруг поняла, что своим визитом окончательно расслабила Корнилова, который теперь если и станет что-нибудь делать в этом направлении, то лишь с ее подачи. У него нет стимула, он устал от беспросветности в работе, от бумажной волокиты, которой нет конца, и от внешней бесполезности собственного существования. Все это, во всяком случае, было написано у него на лице. Ей даже захотелось сказать ему что-нибудь утешительное, чтобы поднять его дух, но она промолчала – Корнилов все-таки был мужчиной, и ему не пристало питаться сладким сиропом женской лести, так можно и оскорбить его, задеть за живое. Она ограничилась обещанием держать его в курсе расследования и, глядя ему прямо в глаза, положила на стол несколько стодолларовых купюр, которые он, также глядя ей в глаза, смахнул со стола и спрятал в один из ящиков. Затем, правда, он сделал неопределенный жест рукой: покрутил чуть заметно пальцем у своего виска, дескать, могла бы это сделать и в другом месте и при других обстоятельствах.
– Я вам позвоню, – Юля встала и решительно направилась к выходу.
Она снова поехала к Чайкину.
– Леша, ты не мог бы мне помочь вывести из гаража машину… Я, конечно, могу это сделать сама, но боюсь, что за то время, что она простояла в гараже, в ней подсел аккумулятор или еще что-нибудь вышло из строя.
Леша дружески похлопал ее по плечу и улыбнулся:
– Земцова, тоже мне, нашла крупного специалиста по ремонту автомобилей. Даже если там подсел аккумулятор, сколько времени понадобится на то, чтобы его подзарядить и все такое прочее? Ты мне лучше честно признайся, зачем пришла…
– Я и сама не знаю, у меня за последние сутки прибавилось дел, и мне действительно понадобилась моя машина. Кроме того, было бы неплохо снова обзавестись мобильником…
– Тебя наняли?
– Да. Бродягина. Я кожей чувствую, что Крымов связан с этим делом. Но оно какое-то черное изнутри, чуть ли не зловонное и совершенно непонятное. Все персонажи – темные лошадки, включая и мать убитой. А тут еще оказалось (или просто подозревается), что Марина Бродягина была любовницей отца Кирилла… Что там с его безымянным пальцем?
– Он отрублен, точнее, отрезан, насколько мне известно, вместе с золотым кольцом, которое позднее нашли в сумочке Марины.
– Корнилов сказал, что отца Кирилла зарезали охотничьим ножом, но как он узнал об этом?
– А что же ты у него не спросила?
– Да потому что у меня что-то с головой, она у меня кругом идет, я постоянно думаю о Крымове, и мне страшно, как никогда… Я понимаю, что может исчезнуть Крымов, все-таки руководитель сыскного агентства, который может быть неугоден тому же убийце Бродягиной или отца Кирилла, но чтобы одновременно исчезла и Щукина?.. Вы же с ней почти родные, ты ее отлично знаешь: скажи, разве она похожа на человека, который в состоянии почти десять дней не давать о себе никому знать?
– Нет, она бы непременно мне позвонила. Несмотря на то что она замужем за Крымовым, мы поддерживали с ней довольно теплые отношения, она даже лечила меня этой зимой от гриппа, приносила лекарства, травы какие-то, пенициллин колола…
– Какие интересные вещи ты мне рассказываешь…
– А иначе откуда бы я узнал о том, что они пропали? И Шубин
– Но сейчас мне нужно помочь довести до ума машину…
– Хорошо, скажи, когда к тебе подъехать, я сделаю, что смогу.
– У меня к тебе еще одно дело… – и Юля, набравшись духу, выдала ему истинную причину своего визита.
Глава 4
Дина Берестова вернулась с прогулки, ведя на поводках двух огромных, забрызганных грязью ротвейлеров. Привязав их поводки одним крепким узлом к ручке двери, разулась и принесла маленькое ведро с водой, чтобы обмыть своим питомцам лапы.
– Вы не собаки, а поросята, – ласково журила она их, в душе радуясь тому, что целые дни напролет проводит дома не одна, а со своими молчаливыми и всепонимающими телохранителями.
Она жила в Москве всего полгода, ее муж, депутат Игорь Николаевич Берестов, привез ее сюда лишь после того, как в их новой огромной квартире был сделан ремонт и куплена вся необходимая мебель. О такой жизни можно было лишь мечтать, и Дина, ожидая вызова в Москву и в душе гордясь успехами мужа на политическом поприще, строила на будущее лишь радужные планы. Разве могла она предположить, что своего мужа она практически не будет видеть, что единственное, что ей будет позволено, это приготовить мужу завтрак и отправить его на службу. И это все. Возвращаясь домой за полночь, смертельно уставший и какой-то больной, Игорь даже не ужинал, а принимал душ и тотчас ложился спать. Где он был весь день, чем кормили его в Думе, с кем он общался, говорил, улыбался, спорил – все это оставалось, как говорится, за кадром. Он лишь приносил деньги и постоянно, по нескольку раз на день, извинялся перед молодой женой за то, что не в состоянии уделить ей необходимое внимание. Он говорил ей это утром перед уходом на работу, днем, когда звонил из своего кабинета, чтобы справиться о ее настроении, и перед сном, поздно вечером.
Дина изо всех сил делала вид, что входит в положение мужа, что она ему доверяет, и пыталась скрасить свою московскую жизнь прогулками по ухоженным центральным улицам, бульварам и площадям столицы, посещениями парикмахерского салона, хождениями по магазинам, словом, всем тем, что составляет пошловатый образ жизни состоятельной домохозяйки конца века. Обладая достаточной фантазией и понимая, какую бурную жизнь можно при желании вести в Москве, пользуясь частыми отлучками мужа, красивая молодая женщина тем не менее хранила ему верность и все ждала лучших времен…
Игорь довольно часто летал в командировку в свой родной С., где встречался с избирателями и улаживал очередные предвыборные дела. Но если раньше он стремился в депутатское кресло, то теперь его целью был кабинет Президента России. Несколько человек, обуреваемых жаждой деятельности и распираемых амбициями, вырвались из своих загонов и устремились вперед, навстречу невиданной власти и заоблачным высотам… Сложный спектакль с непредсказуемым финалом, где на кон ставились судьбы не только претендентов на президентское кресло, но и главным образом простых людей, был срежиссирован и профинансирован на российском телевидении крупнейшими магнатами и привлекал к себе внимание миллионов людей всего мира. Смертельные гонки, во время которых происходил естественный отбор самых «сильных» и «умных», захватили умы россиян, но уже очень скоро эти состязания превратились в довольно убогое зрелище, напоминающее нечистоплотные спортивные соревнования с подпиливанием брусьев, протягиванием невидимой лески и даже тщательно замаскированными убийствами…