Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)

Данилова Анна

– Лариса, я понимаю, что у вас уже были представители прокуратуры, люди из уголовного розыска…

– Да, это правда, были, все расспрашивали, но ведь убийцу так и не нашли?

– Не нашли. Вы не могли бы мне ответить на несколько вопросов, даже если они покажутся вам странными?..

– Не знаю… Смотря о чем вы хотите со мной поговорить, – вышколенная секретарша, видимо, очень боялась потерять свое место, если говорила с такой осторожностью.

– Чем занимается ваша фирма?

– Лекарствами.

– Ваш шеф молод?

– Андрей Викторович – молодой мужчина, ему примерно тридцать пять лет.

– Марина Бродягина работала переводчицей в вашей фирме. Скажите, а что

она переводила?

Последовала пауза. Лариса оглянулась, словно проверяя, не подслушивают ли ее, после чего тихо ответила:

– Да ничего она не переводила. И очень странно, что меня об этом никто из приходивших сюда по ее душу людей не спрашивал…

– А чем же она здесь занималась?

– Ничем. Она вообще бывала здесь крайне редко. Иностранных делегаций у нас здесь отродясь не было, поэтому переводчицей ей здесь поработать все равно бы не пришлось, а что касается инструкций к лекарственным препаратам, так они все шли уже с готовым переводом на русский…

– Она была любовницей Андрея Викторовича?

– Все предполагают это, но никто ничего не знает конкретно. Она даже за зарплатой не приходила, хотя в штате числилась.

– Вы не могли бы описать хотя бы один день, когда она появлялась здесь. Что она делала, с кем общалась, о чем говорила?..

– Ни с кем не общалась, заходила лишь к Андрею Викторовичу, но они никогда не запирались, если вы это имеете в виду… Я сколько раз приходила к нему, приносила документы на подпись; войду: они сидят друг напротив друга и о чем-то тихо беседуют. Иногда она приходила с одним человеком, очень важным господином – Берестовым Игорем Николаевичем.

– Депутатом?..

– Да, он теперь в Думе, в Москве, но когда приезжает в С., всегда навещает нашего Андрея Викторовича.

– А какие у вас отношения были с Мариной Бродягиной? Что вы вообще можете рассказать о ней как о человеке?

– Она раздражала меня. Всем. Прежде всего своей высокомерностью и манерами, унижающими человека. Ко мне лично она относилась хуже, чем к уборщице…

– В чем это выражалось?

– Да один ее взгляд чего стоил! Когда она приходила, в офисе сразу же начинало пахнуть ее духами, все мужчины слетались на этот запах, никто не мог пройти мимо нее и остаться равнодушным, но вот чтобы ей кто-нибудь нравился – такого я не замечала, и думаю, что с Андреем Викторовичем у нее были просто деловые отношения, не больше.

– Откуда такая уверенность?

– Он сам мне об этом говорил, – Лариса покраснела и страшно смутилась своих же слов.

– У вас с ним… близкие отношения?

– А разве это имеет какое-то значение? Тем более что мы это почти и не скрываем, ведь я родила ему сына, мальчику уже два года… – это прозвучало как вызов.

– У вас сын? Вы так молодо выглядите… Честно признаться, я удивлена. Можно себе только представить, как вы ревновали его к Бродягиной… – Юле, для которой чувство ревности было сродни болезни, омрачившей всю ее жизнь, вдруг стало жаль эту совсем еще юную, но уже успевшую стать матерью секретаршу Ларису – любовницу своего шефа. Безусловно, такая беспринципная и этим опасная женщина, как Марина, не могла не вызвать в Ларисе острое чувство ненависти.

– А вы-то сами видели ее?

– Только на фотографиях…

– Вы бы увидели ее живую, яркую, красивую, надменную, знающую себе цену… Когда она приходила, мне казалось, что моя кожа тотчас покрывается струпьями, а тело перестает подчиняться мне. На ее фоне я превращалась в болезненно закомплексованную уродину и даже к Андрею в кабинет старалась входить лишь в случае крайней необходимости. Я, конечно же, боялась войти и увидеть нечто такое, чего мне не положено было видеть.

Но они не запирались, а потому поводов для каких-то там разборок или вопросов у меня как будто бы не было, вы меня понимаете?

– Лариса, но вы должны же были хотя бы догадываться, что связывает Бродягину и вашего Андрея, кстати, как его фамилия?..

– Шалый.

– Шалый и Бродягина. Хорошая парочка.

– Не знаю, Андрей говорил, что она, то есть Марина, – подруга Берестова, но у Берестова молодая красивая жена, поэтому я ему не верила… Хотя, с другой стороны, разве можно понять мужчин?

Больше ничего существенного о Марине Лариса не рассказала. Выходило, что у Бродягиной с Шалым были какие-то дела, которые они время от времени обсуждали и которые могли иметь отношение к Берестову. В Москве он мог представлять интересы Шалого на более высоком уровне, помогая ему решать проблемы с налогами или же просто находить ему выгодные контракты с зарубежными партнерами и иметь от него за это реальные деньги. Но при чем здесь была Марина? Берестов – человек состоятельный и, безусловно, влиятельный, мог бы и сам содержать свою подружку Бродягину (если она таковой являлась), зачем ему было делать это с помощью Шалого? Значит, здесь дело в другом. Но в чем? И что надо было двум преуспевающим молодым людям от одной молодой и красивой женщины?

– Скажите, Лариса, а Шалый не мог использовать Марину в качестве девушки для обслуживания важных приезжих партнеров?

– Да наши партнеры и так были счастливы, что мы покупали у них оптом товар, у нас с этим вообще никогда не было никаких проблем. Вы же знаете, сейчас на каждом шагу аптеки, а люди все болеют… Это общая схема, как вы понимаете.

– Но Марину кто-то убил, ее отравили, и Александра Ивановна Бродягина, ее мать, попросила меня подключиться к расследованию. Давайте поступим следующим образом: я оставлю вам свои номера телефонов, и вы, если что-нибудь вспомните про Марину, позвоните мне…

– Да проститутка эта Марина, и все тут! – с чувством выпалила Лариса и быстрым шагом прошла к окну. – Я не знаю, какие отношения у нее были с Андреем или Берестовым, но она по уши в дерьме… У нас по фирме ходили фотографии, где она снята в таких позах, что не приведи боже… Она шла по жизни, как танк, и ей было глубоко плевать, кто и что о ней подумает. Главным для нее были деньги. Но вот за что ей платили и кто именно, я не знаю.

– А с чего вы взяли, что у нее было много денег?

– Я же не слепая! Золото, бриллианты, меха… На ее фоне я – официальная любовница Шалого – выглядела просто серой молью… Конечно, ужасно, что я вам все это рассказала, получается, что я раскрылась перед первым встречным, но вы расспрашивали меня про Марину, а я ее ненавидела, и это чистая правда… Но я ее не убивала, хотя, когда узнала, что ее отравили, не удивилась. Сколько веревочке ни виться…

– А почему вы на работе, если вашему сынишке всего два года?

– А я прихожу только на полдня, у меня няня… Я не хочу сидеть дома и толстеть, как все мои подружки…

…Юля вышла из этой чистенькой аптекарской фирмы в плохом настроении: интуиция подсказывала ей, что Крымов к убийству этой шлюхи Бродягиной не имел никакого отношения. Уверенности в себе после разговора с Ларисой у Юли сильно поубавилось. И как же могло быть иначе, если она была совсем одна со своим расследованием? Не было Нади Щукиной, которая помогла бы ей с результатами экспертизы, не было шустрого и ответственного Шубина, с которым можно было пролезть в любую квартиру, и не было человека, перед которым хотелось блеснуть своими способностями, выложиться на все сто и принести ему на ладонях, как распустившийся цветок, раскрытое убийство.