Призраки
Шрифт:
– Пиздёж! Вокруг один пиздёж! – верещал Поролон. – Все вы пиздите! Живым не дамся! Понятно?
– Бесполезно, – констатировал Кузьма, обращаясь к Валере. – Он недееспособен.
– Тогда наверх пошли, – решил Валера.
– А если он их убьёт? – лицо Сани искажала гримаса злобы. – Кто у него там? Спроси.
Кузьма опять вздохнул, собираясь продолжить бессмысленный диалог. Но сказать он ничего не успел. Наверху послышался второй мужской голос, видимо, заложника. Ругань. Выстрел. Потому ещё один. Вопль. Женский визг. Мат. Причитания. Два выстрела подряд.
– Быстро!
Пока они бежали по ступеням, наверху хлопали выстрелы, а когда добрались до четвёртого этажа, всё смолкло. Встали на лестнице, прижавшись к стене. Нужная дверь находилась сбоку справа. Нос защекотала вонь сигаретного дыма, висевшего в воздухе сизым маревом.
Кузьма поднял газа. На верхнем пролёте сидел и курил Даня – парень лет двадцати пяти, работавший на ГЭС. Наверное, сегодня у него был выходной. Его старая растянутая майка прохудилась на боку, на босых ногах чернели резиновые тапочки. Выстрелы Даню почему-то не испугали.
– Это я вызвал, мужики, – лениво произнёс он, делая затяжку. – У Поролона совсем крыша потекла. Бесполезно с ним говорить. Дядю Славу в заложники взял и его ружьё отобрал. Не знаю чего хочет. Говорит, кто-то его пытался забрать утром.
– Кто ещё там с ним? Знаешь? – негромко произнёс Валера.
– Баба, с которой дядя Слава живёт, и девка её. Вроде как женские голоса слышал. Хуй знает.
– Понятно. Давай, вали с лестницы. Жить надоело, что ли? Шальная пуля прилетит – не заметишь.
– Да я вас жду, вообще-то. Ну если помощь не нужна… тогда пойду, – Даня затушил окурок о порог, поднялся и зашлёпал резиновыми тапочками по серым, щербатым ступеням.
– Что-то тихо, – заметил Валера. – Девять выстрелов было. Ещё один – в нас на улице.
– Перебил, что ли, там всех? – задал риторический вопрос Саня.
– А хуй знает.
– И что делать?
Валера не успел ответить. За дверью хлопнул ещё один выстрел, и все вздрогнули от неожиданности.
– Десятый, – сосчитал Валера. – Да когда ж у него там патроны закончатся?
– Подкрепление надо вызывать, – напомнил Кузьма.
– Да погодь ты… Стойте, где стоите. Сейчас проверю.
Валера поднялся на две ступени выше, всё так же прижимаясь к стене, и постучал в обитую старым дерматином дверь.
– Поролон, ты там? – крикнул он.
Ответом стала тишина.
– Точно, положил всех… сука! – процедил Саня.
– Тихо, – цыкнул на него Валера и снова гаркнул на весь дом: – Поролон, отвечай, если ты там. Выходи и сдавайся!
В квартире – ни звука. Кузьма прекрасно понимал, что живых там уже нет. Ведь если бы кто-то остался, то обязательно подал бы голос. Поролон бы вопил матом, как он это делал минуту назад, а заложники просили бы о помощи. Но ничего этого не было.
Не дождавшись ответа, Валера дёрнул ручку. Дверь поддалась. Валера резко распахнул её и сунул в проём ствол автомата. Никакой реакции не последовало. Мёртвая тишина стояла в доме. Кузьма почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота от осознания того, на что придётся смотреть.
Все трое зашли в квартиру.
Первое, что увидел Кузьма – это остекленевшие глаза мёртвой женщины, валяющейся в коридоре. Пропитанное кровью домашнее платье прилипло к телу. На лице застыл крик кривой гримасой. Чуть дальше лежала девочка лет тринадцати-четырнадцати – лежала на боку, вытянув руки с растопыренными напряжёнными пальцами. Шорты, майка – всё так же в крови. Коридор вёл в большую комнату, где на старом коричневом диване разлёгся мужчина в неудобной позе, свесив на пол ноги в растянутых трико. Он отвернулся, словно не желал видеть смерть близких. Под ним расплывалось красное пятно.
Сразу на право была кухня. Возле холодильника, прислонившись к стене, сидел ещё один мужчина. Ноги раскинуты в разные стороны. В руках сжат карабин СКС, направленный в лицо. Голова неестественно повёрнута набок. Затылок расцвёл алым цветком, выплюнувшим на облезлые обои красную кляксу с мясными кусочками. Вязкая бордовая жидкость стекала изо рта на белую в грязных пятнах майку-алкоголичку.
Перестреляв заложников, Поролон кончился сам. Было похоже, отец взятого в плен семейства попытался сопротивляться. Надеялся, наверное, обезвредить соседа, пока тот с нами разговаривал. Не получилось…
– Тупой мудак! – Саня, стоявший возле вооружённого трупа, злобно пнул его мёртвую ногу. – Надо было давно тебя, гнида, кончить! Хули мы с ним возились?
Но человек с фаршем вместо затылка уже ничего не мог ответить. Это был тощий мужик с крупной лысеющей головой. Патрульным отрядам немало пришлось с ним помучиться, но больше надобности такой не возникнет.
– Гляньте, – Валера указала пальцем на окно. – Туда… туда смотрите, мужики!
Кузьма и Саня уставились в сторону, куда показывал их начальник.
– Назад! Все назад! В коридор! – закричал Валера и бросился вон из квартиры. Кузьма тоже всё понял и выбежал следом. Последним выскочил Саня, споткнувшись о труп женщины и чуть не упав. Все сгрудились на лестнице подальше от окна.
Кузьма сразу забыл о трупах в квартире. Все его мысли сейчас были заняты крылатым существом, которое парило в небе над городом. Уже год никто их не видел здесь. А теперь они появились снова.
Загудела сирена. Басовитый рёв разносился над пустыми, чахлыми кварталами, над неработающими заводами, над бескрайней, необузданной тайгой.
***
Вечер. Солнце ползёт к горизонту. Часы на стене не тикают. Молчат, замерев на отметке без одной минуты двенадцать. Сломаны. Телевизор исправен, но Кузьма давно не включал его – смотреть там последние годы нечего. Работал лишь один канал, на остальных – помехи. От компьютера тоже толку мало. Интернет отсутствовал уже несколько лет, хотя роутер отголоском былых времён по-прежнему висел над входной дверью.
Кузьма стоял в большой комнате собственной двухкомнатной квартиры и смотрел в окно. На пустой детской площадке рядом с заросшей травой песочницей раскачивались качели. Сами собой. Без какого-либо постороннего усилия. Если открыть окно, будет слышен их безнадёжный скрип, который вот уже пять лет разносится над двором.