Про бобрёнка Симочку и всю его семью
Шрифт:
– Я бы хотел ещё кое-что узнать про строительство плотины, - говорил он очень бодрым тоном.
– У тебя достаточно знаний, - расстроенно качала головой мама.
– А вот половодье скоро уменьшится. Тогда тебе придётся путешествовать, выходя из воды. Ты должен уйти, пока все берега реки затоплены, так безопасней.
Смельчак соглашался, но не уходил. Симочке и Манюне было его жалко. Шли дни, вода в реке начать убывать. Мама волновалась всё сильнее. Она даже пыталась пристыдить сына тем, что из-за него папе приходится ночевать вне дома. А мы же помним, что как только места
Но однажды вечером мама сказала:
– Где-то там далеко, на берегу нашей реки, бродит в полном одиночестве и ждёт тебя молоденькая бобриха. Она волнуется, что ты не приходишь так долго. Ей очень неуютно одной, ведь без тебя она не может обосноваться на новом месте. Ей очень нужен ты - сильный и смелый! Так было и со мной, пока я не встретила твоего папу. О, какое это было счастье, когда…
Но мама не договорила, увидев, что старший сын уплывает от неё с большой скоростью.
– Эй, сынок, ты куда?
– крикнула мама вслед.
– Прощайте!
– оглядываясь, крикнул Смельчак, устремляясь на поиски своей новой судьбы.
– Даже не попрощался как следует, - вздохнула мама, глядя вслед уплывающему сыну. А Симочка подумал: «Как странно, что мы больше никогда не увидим Пушу». И ему стало грустно. Но грусть Симочки была маленькой, как и он сам. Она быстро улетучилась. А вот мама загрустила большой грустью, которая никуда не девалась, а с каждым днём становилась всё больше и больше.
Каждое своё пробуждение мама начинала одной и той же фразой: «Как там наш Пуша? Всё ли у него хорошо?» Затем она печально вздыхала и печаль так и оставалась в её глазах. Все пытались маму успокоить.
– Дорогая, мы научили его всему, чему нужно, он не пропадёт, - бодро говорил папа.
– Да-да, конечно, - подавленно соглашалась мама.
– Да что с ним станется, он такой здоровый?
– утешала маму Соня.
– Действительно, Пуша вырос просто великаном, - улыбалась мама, но это была безрадостная улыбка.
Симочка очень хотел, чтобы мама стала такой, как была раньше: бодрой и весёлой. И он стал думать, как ей помочь. И придумал! Никого, даже Манюню, он не стал посвящать в свой план. А сам, укладываясь спать, повторил себе несколько раз: «Встать пораньше! Встать пораньше!»
И у него получилось встать пораньше. Вы, наверное, думаете, что он поднялся рано-рано утром. А вот и нет: бобры встают, когда солнце начинает клониться к закату, а вот ложатся спать они с первыми лучами восходящего солнца и первыми песнями птиц. Так что Симочкино «пораньше» было в полдень. Бобрёнок тихонько, стараясь не разбудить сестрёнку, выбрался из хатки и поплыл в сторону ивовых зарослей. Там он надеялся встретить ведущих дневной образ жизни уток.
Симочка ждал их очень долго, так ему показалось. Ждать было скучно и бобрёнок, плавая туда-сюда, туда-сюда недовольно выговаривал воображаемым кряквам:
– Ну, вы где? Так нечестно! Сами сказали: «Обращайтесь»! А как
Так ворча, он плыл, не замечая, что две кряквы - старая и молоденькая - с удивлением смотрят на него. Беспрестанно ныряя, Симочка под водой не услышал, как те прилетели.
– Что там опять у тебя «нечестно»?
– ворчливо спросила старая утка.
– Здравствуйте!
– сказал Симочка как можно вежливей.
– Это не про вас, - слукавил малыш.
И он рассказал кряквам про маму.
– Вот если бы вы разыскали Пушу, и мама бы узнала, что у него всё в порядке - она перестала бы грустить. Может быть, вам всё равно, где летать?
– закончил свою просьбу наивный бобрёнок.
– Ну, знаешь ли, нам совсем не всё равно, где летать!
– немного обидевшись, сказала старая кряква.
– На это уйдёт целых полдня! И вообще: разве так просят?
– Да ладно, - отозвалась молоденькая утка.
– Это, действительно, всего лишь полдня. А бобры делали нашу плотину почти месяц. Завтра будь на этом месте в это же время, - обратилась она к бобрёнку, - мы принесём тебе новости про твоего брата.
На следующий день, проснувшись, бобрёнок открыл глаза, сладко потянулся и вдруг вспомнил: «Утки!» Он проспал! Когда он выскочил на поверхность воды - солнце уже почти закатилось за реку. Симочка поплыл на условленное место быстро, как только мог.
– Наконец-то, - очень грозно встретила его старая утка.
– Мы потратили полдня на розыски твоего брата, а потом ещё лишнюю пару часов, чтоб дождаться тебя! Можно было не опаздывать?
– Да ладно, - весело сказала молоденькая кряква.
– Главное, что твой брат жив-здоров, весел, женат и передаёт вам всем огромный привет!
– Ой-ой-ой!
– обрадовался Симочка.
– Пойдёмте скорее к маме!
Мама сияла. К ней вернулась радость, и эта радость была огромной! Утки рассказали про новую жизнь Пуша уже всё что могли, но маме всё не хотелось их отпускать.
– Значит, он уже не один. Это прекрасно!
– в который раз повторила она.
Утки согласно покивали. Им давно уже пора было лететь на ночлег, они то и дело задрёмывали, но всё никак не могли выбрать подходящий момент, чтобы распрощаться. Эта уважаемая бобриха была так им благодарна за то, что они для неё сделали, что утки чувствовали себя просто героинями.
– А молоденькая бобриха, как она, на ваш взгляд, хорошенькая?
– спросила мама.
– Возможно и хорошенькая, мы не очень-то разбираемся в красоте бобров, простите, - сказала старая утка. Разговор с мамой вела в основном она.
– Да-да, вы же - утки. Ой, - вдруг вспомнила мама, - вам же уже пора спать! Простите, простите, что мы вас так задержали и ещё раз - огромное спасибо!
– Пустяки, - заверила кряква. Ей было очень приятно чувствовать себя значимой в глазах такой уважаемой бобрихи.
Кряквы улетели. Мама обняла Симочку и растроганно сказала:
– Спасибо тебе, сыночек, я бы сама не решилась отвлекать соседей своими делами, но так хорошо, что ты решился!
– У тебя доброе сердце, сынок, - погладил Симочку папа. Манюня чмокнула его, а Соня тепло ему улыбнулась.