Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5
Шрифт:
– Приняли голубчика. Шестнадцатая точка (план ботсада имелся и у букинистки). Тебя встретить?
***
Идейная вдохновительница и координатор операции примчалась со всех ног. Козьма, направившийся в сторону главного входа, еле успел предупредить инспекторов о несущейся между деревьев женщине и мудро спрятался за одним из них, следуя ранее полученной инструкции.
– Где? Где этот урод?! – задыхаясь от быстрого бега, почти прокричала она.
– У тебя под ногами.
– У-у-у, гнида, – изящный сапожок пнул долговязого под рёбра. – Как же я таких, как ты, ненавижу… Все
Последовал новый замах, Швецу пришлось вмешаться:
– Угомонись. Нам его ещё полиции сдавать.
В этот момент Лану словно подменили. Из разъярённой фурии она внезапно превратилась в маленькую девочку. Стеснительную, трогательную.
– Мои вы дорогие, а давайте его никуда не отдадим? – умоляюще попросила переменчивая особа, ухитряясь смотреть повлажневшими глазами прямо в душу Сергея. – Его ведь не посадят. Выпустят. И вы это знаете.
Перемена в планах заставила обоих парней рассердиться. Каждый почувствовал, что его отымели. Сопя от накатившей злости, Антон поднялся на ноги и, не особо выбирая выражений, пояснил своё отношение к такому коварству:
– Ты же обещала заявление накатать на попытку изнасилования?! Чё, переиграть решила? А ты меня спросила?! Договор другой был… Я тут по всем закоулкам шарахаюсь, пока ты в комфорте и тепле кофе лакаешь, а теперь пошёл на фиг? Всем спасибо, все свободны, дальше без вас управлюсь? Не угадала… Сама иди знаешь куда!..
Букинистка и не подумала спорить или пререкаться. Вместо этого она подошла к Швецу, положила ему руку на предплечье, серьёзно сказала:
– Я готова поклясться, что не буду его убивать или калечить. И сразу озвучивала подобный вариант. В кофейне, помните? Цитирую: «Обещаю, отпущу нехорошего человека целым и почти невредимым». Есть у меня идейка, как его перевоспитать. Навсегда. Без протоколов и прочих бумаг.
Поднялся с корточек и Иванов, тоже злой.
– Лана, так не делается…
Женщина приложила палец к губам, негромко попросив:
– Дайте сказать. Потом решите, как поступим. Обещаю послушаться. Но сначала я хотела бы закончить… – и она кратко изложила свой план, присовокупив в конце. – А поутру встанет не юношей, но…
– Мужем? – хихикнув, продолжил крылатую фразу Антон, растерявший весь свой гнев при прослушивании оригинального во всех отношениях замысла.
– Как пойдёт, – лукаво улыбнулась женщина, – от него зависит.
Иванов покрутил пальцем у виска, но возражать не стал. Судебные перспективы по посадке щупателя, так и валявшегося на земле, были аховые – он это прекрасно понимал. Никакое заявление не поможет. Травм нет, следов нет, мазков взять не с чего. Помурыжат, и отпустят. И новые заявительницы не помогут. Там всё ещё печальнее. Время прошло. Любой адвокат вполне логично спросит: «А где же ты, милая, раньше гуляла? Почему не сразу в органы обратилась? Оклеветать мужчинку хочешь?»
Предложение же Ланы забавляло и поражало изяществом. Вполне может быть, и перекуётся дядя… Данные его у инспекторов имеются, можно будет проверить потом результаты.
Дошла до парня и причина, по которой хитрая бестия не стала привлекать Александроса… Тот бы сразу в праведном гневе всю полицию задолбал и ушлёпка до полусмерти застыдил, не вслушиваясь в замыслы подчинённой.
Инспектор и сам не заметил, как наградил букинистку восторженным взглядом, признавая превосходство женщины по части каверзности мышления.
Переубедила ведь!
… Приняв Серёгино молчание за согласие, Лана, пообещав скоро вернуться, упорхнула в сторону проспекта, послав на прощанье воздушный поцелуй.
Обратно она пришла через пять минут в сопровождении четырёх, уже знакомых инспектору по «сотке», проституток.
– Девочки, – давала довольная женщина им последние указания. – Воспитайте, как договаривались. Обязательно с резинкой. Без насилия. Ну, вы умеете…
Одна из жриц продажной любви, та самая, первой сообщившая о длинном мужике в ботсаду, по-свойски кивнула Иванову, уверенно отвечая:
– В лучшем виде сделаем. Со всей нежностью. Что мы, не понимаем, что ли?..
Мастерицы интимных услуг обступили начавшего приходить в себя дылду в чёрном. Одна лихо стянула с него штаны, другая чем-то заклеила рот. Обе покосились на изумлённо взиравших на подготовку напарников.
Идейная вдохновительница охоты на губастого сообразила быстро:
– Мальчики! Приглашаю в ресторан! Посидим, отметим. И вас, Маша, тоже…
Сергей резко обернулся и увидел спрятавшуюся за него кицунэ. Когда пришла?
– У меня дела, – внезапно отказался призрак, чем очень удивил напарника. Обычно Антон никогда не возражал против дармового угощения. – Пойду прощение вымаливать, – пояснил он. – Задержку мне не простят…
Понятливо кивнув, Иванов попрощался с другом и направился вслед за Ланой, с приплясом шагавшей по тёмной тропинке. Следом тащилась домовая, находившаяся в полушоковом состоянии. Она зачем-то загибала пальцы на руках, словно подсчитывала нечто важное, и ошарашенно бормотала:
– Быть изнасилованным проститутками… Нет, никто не поверит.
У самого выхода из царства деревьев и темноты озадаченную домохранительницу за рукав дёрнул Козьма, до сих пор скрывавшийся от всех похлеще партизана. После конфликта с удобрением он чувствовал себя виноватым и немного побаивался городскую домовую, потому старался говорить почтительно, неторопливо:
– А чегой-то девки гулящие из целлофану добыли? Розовое, на уд мужской дюже похоже, только поболе бычьего будет? И энтот… как его… визелин! В баночке! Я по запаху узнал. Прежняя хозяйка им губы, значится, в мороз мазала, дабы не растрескались.
– В «горячую картошку» играть будут, – зачем-то ляпнула Маша, в подробностях представляя то самое, из упаковки. – Помнишь, игра такая, детская. Предмет по кругу передают. Кто уронил – тот выбыл. Вот и здесь, палка специальная, резиновая. А вазелином для интереса обмазывают. Он же скользкий, держать труднее.
– Ого! – поразился домовой. – Забавное игрище. Надо будет Анисию сказать, дабы прикупил сию палку с визелином. Зимой тоску скрасим.
– Не надо, – пугаясь собственной болтливости, сердечно попросила Маша. – Это для девочек игра. Мальчики обычной картошкой обходятся… Слушай, Козьма! Поезжай к своим! Спасибо передашь за овощи…