Про котиков и не только
Шрифт:
Нурадин (закусывая шоколадом выдутую перед этим рюмку дорогого армянского коньяка, говоря и жуя одновременно): Да ты здорово помудрел за эти пять лет. Хочешь тебя советником к нашему пану пристрою?
339
Арнольд: Упаси, боже, вдруг, когда-нибудь, что-либо не то ляп-ну. Тогда уж точно вышлют так далеко, чтобы ни почём оттуда дороги назад не нашел.
Нурадин: Как скажешь. Слышишь, кажись, там кто-то в дверь скребется.
Арнольд: Наверное, Сева Котовский опять проголодался. Нурадин: Мелкий, а жрет как боров откормленный. Арнольд: Ладно, впускай, всё равно он меры не знает, так и бу-
дет в дверь ломится, пока хоть что-то ему не перепадет.
Сева Котовский (уже в столовой, с кошелкой в одной руке и авоськой в другой, недоуменно): А вы чего тут делаете? Я думал,
это Тимон закрылся и потихоньку обжирается. Вот, (показывает свои причендалы) решил придти помочь пока не поздно. (Ставит сумки прямо на стол перед носом приятелей и начинает спешно в них скла-дывать всё, до чего только может дотянуться. Наконец, набив тару так, что дальше некуда, Сева облегченно вздыхает и предлагает про-должить поедание пищи.)
С евастьян (уже сидя за столом): Ну чё, парни, начнем что ли
с водочки? А потом, я вас уверяю, и до коньячка доберемся.
Пьют, жрут, песни поют да так громко, что даже сам барин проснулся, а он живет двумя этажами выше.
Барсик (всё ещё лежа в кровати, хотя шум снизу уже оконча-
тельно достал его): Нет, это просто свинство какое-то, кто же это там так орет? Голос, пожалуй, похож на Севкин, но как я точно помню, он, вроде как, вместе со мной спать пошел. Да не, это определенно он. Вот, задница немытая, ну ничего щас я ему устрою! (Звонит Тимке по телефону и срочно приказывает сходить вниз и разобраться в чём там дело.)
Тимон уже внизу, подслушивает посредством фужера через дверь, чтобы не пропустить ни малейшего шума.
Тимка (злой, как цепная собака, зловещим шепотом): Так, значит,
вот как вы о покое благодетеля своего печётесь! Блин, да еще и обзы-ваетесь в мой адрес, никак Севка меня наглым полосатиком назвал. Войти что ли да и прекратить, на фиг, подобные безобразия, а то, чего доброго, ещё и на святое имя самого Барса Сергеевича позарятся. С них станется, морды-то уже насквозь пьяные. (Решительным толч-
ком распахивает дверь.)
Нурадин (он самый трезвый, потому что значительно крупнее остальных; что Арнольду — смерть, для него — лишь в зад дроби-
340
на; дюже подвыпившим голосом): О, кажись, харя знакомая, Тимон,
ты что ли?
Ти мо н: Ты кого это харей назвал, морда лягушачья? Если бы не приказ самого барина строго блюсти его авторитет, я бы сейчас тебе точно по балде врезал. Чего разорались-то, сволочи? Неужто забыли, что Барс в аккурат прямо над вами дремлет.
С ева (более пьяным голосом чем Нурадин): Но он же на целых два этажа выше нашего!
Ти м о н: Севка, а ты вообще лучше помолчи, ведь это именно тебя он и слышал.
Арнольд хоть и самый пьяный из них, а всё же успел сообразить пер-вым спрятаться под стол от греха подальше, когда ещё Тимка был за дверью.
Арнольд (откуда-то из под стола, когда понял,что Тимка всё-таки иего обнаружил, потому как беззастенчиво наступил тапочком на его переднюю лапу): Тимон, скажи Барсу, что мы больше безобраз-ничать не будем, а теперь, пожалуйста, слезь с моей руки.
Ти м о н: А, вот кто значит всему зачинщик! Ну-ну, похоже ты
в очередной раз допрыгался.
С е ва (он всегда за справедливость): Ладно, уймись, скажешь
Барсу, что это я во всём виноват, а мы потом на тебя всем скопом по-работаем.
Тимон (довольный произведенным им эффектом): Хорошо, мне это подходит. Только, чур, во время отработки не сачковать.
Все трое (пьяным хором): Как можно!
Уже наверху, в спальне Барсика. Тот уже и задремать успел, пото-му как, вроде, шибко потише стало. Тимка без спроса вламывается внутрь, Барсик в страхе вскакивает с постели, спросонья ему показа-лось, что кто-то чужой к нему прорвался.
Тимон (видя испуганное лицо благодетеля): Да, я это, Барс Сер-
геевич, больше некому.
Барсик (наконец, обретая чувство собственного достоинства):
И чего там?
Тимон: Всё, как вы и предполагали.
Барсик: Снова, значит, Севка бузил, а почему ему не спалось-то? Тимон: Жрать, говорит, очень сильно захотелось.
Барсик: Понятно, а что так долго орал-то? Тимон: Так еды никак не мог найти.
Барсик: Неужто мы всё ещё вчера вместе с гостями подъели.
341
Тимон: Выходит что так.
Барсик: Молодец, хвалю за службу, а теперь свободен! Кстати, не забудь передать мелкому, что я дюже недоволен его поведением.
Ти м о н: Обязательно , Барс Сергеевич. (Опрометью убегает прочь довольный, что так легко отделался.)
Уже в каморке братьев Котовских.
С ева (явно подлизываясь к Тимке): Вот смотри скоко я для тебя припас! (Показывает ему свои кошелки полные еды.)
Тима: Так для себя же и старался.
С е ва: Шутишь что ли, ясное дело для нас обоих. Мы же как-никак братья.
Ти м а: Всё равно не поможет тебе это, будешь отрабатывать по полной программе, как и остальные.
С е ва: Подумаешь испугал, сам знаешь, насколько я с самого детства к труду приучен. (Берет самый большой из кусков копченой осетрины и, давясь, обеими лапами пихает его как можно глубже
в пасть.)
Тимон (видя, что коли дело так пойдёт и дальше, ему может вообще недостаться осетринки): Э, сбавь-ка малость обороты, я же пошутил. Но, смотри, веди себя грамотно так, чтобы эти, прохвосты, ни о чём не догадались.