Про медведя и евреев и другие истории. Сборник повестей
Шрифт:
Медведь понимал птичий язык, но отвечал на медвежьем: он качнул пару деревьев, так что те затрещали, и птицы разлетелись.
Меховую отбивную он есть не стал – уж слишком много с ней возни и так не сильно голоден он был.
Тем временем за кустами на тропе раздалось шипение. Это остановился автобус. Из него медленно выходили люди. Потом другие люди также медленно влезали в него, и автобус унесся дальше, на север.
Смутная идея посетила медведеву голову… а что если и он поедет дальше на Север в автобусе – он бы мог сойти за пассажира, если бы имел бейсбольную шапку и твердо стоял на задних лапах. Сначала
К тому времени на лес опустилась ночь. Медведь выбрал себе ложбину под большой сосной, откуда замечательно просматривался небосвод, улегся и начал ждать. Когда небо потемнело настолько, что на нем замерцали звезды, он нашел среди них созвездие Большой Медведицы, пересчитал все его звездочки и заснул.
Часть вторая
17-ти летний Янкель Берстайн любил свою работу. Теперь его голова была занята не только непонятными историями про жизнь доисторических еврейских племен, их хождениях по пустыням и битвах со скотоводами других племен за пастбища. Теперь он работал в ювелирном цеху вместе со всеми своими братьями и сестрами, тетками, дядьками и кузенами.
Его голова, не занятая никакими тривиальными познаниями, теперь была полностью посвящена названиям различных ювелирных номенклатур и местам, где они хранились. За несколько месяцев работы он запомнил абсолютно все и знал лучше любого компьютера, сколько и каких изделий или запасных частей к ним у них в цеху имелось.
Худосочный, с вечно шмыгающим носом, в засаленном сюртуке одного из старших в семье, он носился, как челнок между этажами и комнатками, подносил недостающие детали и уносил готовые изделия. У него даже не было времени присесть и выпить свое дневное молоко с ломтем вчерашнего штруделя.
Трое из его дядей и одна тетка смотрели на него с надеждой, что они выдадут замуж за такого работящего паренька одну из своих дочек. Дочкам было это сказано, и они поедали Янкеля глазами, когда бывала такая возможность, и слали ему эсэмски всякий раз, когда ходили в туалет по нужде.
У Янкеля не было времени быть с ними галантным кавалером, он просто измерял глазами видимые и невидимые прелести всех женщин, не исключая кандидаток, и не выделял никого особенно.
В 5 часов вечера большой автобус останавливался недалеко от их 47 улицы, и все спешили занять в нем удобные места. Автобус это был не обычный, рейсовый или экспресс, а чарторный. Его нанимали для своих работников хозяева 4 ювелирных компаний, и каждый день недели, кроме субботы, автобус привозил в Нью-Йорк и увозил из города –домой одну и ту же группу людей. Все они жили в одном маленьком городке за рекой, на севере от большого города. Иногда автобус запаздывал на несколько минут, и работники ювелирных бизнесов вынуждены были стоять в самом центре Нью-Йорка и ждать. Своим внешним видом они были похожи на театрализованное шествие, представляющее картину 19 века. Тысячи туристов, гостей города, проходя мимо, именно так о них и думали и пытались распознать среди предполагаемых актеров знаменитости.
Иногда в ожидании автобуса ювелиры курили сигареты. Туристы находили такое недоработкой в постановке, как несоответствие с исторической действительностью и недобро смеялись.
Ювелирам было все равно, где они находятся,
Все ювелиры были, как один аутистический организм в ожидании автобуса.
Если время ожидания переваливало за 2 минуты, ювелиры начинали не на шутку волноваться. Они делились на разнополые и возрастные группы и страстно обсуждали задержку транспорта. Речь их была, на удивление, артикулярной и легко доступной постороннему уху. Проходящие мимо туристы этому не удивлялись – у всех актеров должна быть отличная дикция и произношение, иначе как бы можно было их понять с галерки. Не удивляли туристов и темы горячих обсуждений: подумаешь, какой-то около революционный бред позапрошлого столетия.
Но слушали говорящего далеко не все. А если быть еще точнее, то не слушал его никто. Каждый, кто желал что-то сказать по теме или без нее, просто ждал своей очереди – 3 мгновений затянувшейся паузы оратора, чтобы произнести свое. Если пауза была прервана преждевременно, то два оратора говорили громко о разном, и между ними могла возникнуть склока.
Неистовые речи вели исключительно мужчины, а женщины стояли в стороне с отрешенными лицами и придерживали свои парики при сильных порывах ветра. Большинство из них, несмотря на юный возраст, отличались полнотой тела, неестественно белым цветом кожи и плоскостопием.
Хотя все ювелиры знали друг друга долгое время, но в разговоры никогда не вступали с работниками не своей компании.
Мужчинам нельзя было заводить разговора с женщинами, а женщинам с мужчинами, но можно было обсуждать противоположный пол между собой.
К счастью, у всех у них были телефоны самых последних моделей, и религия не запрещала ими пользоваться.
Когда, все-таки, их гигантский автобус медленно высовывал свое рыло из-за угла, весь этот еврейский ювелирный организм охватывала дрожь восторга. Глаза каждого из них светились явным огнем непоколебимой веры во всевышнего – ох не напрасно они молились последние 4 минуты за их счастливое возвращение домой. Ох, не напрасно.
Все улыбались вымученными улыбками, как чудом уцелевшие бойцы, оставшиеся невредимыми после кровавого побоища. В автобус, однако, никто не торопился – менее активные мужчины и женщины ждали, когда часть более активных мужчин обойдет автобус по крайней мере два раза, полупит своими игрушечного размера ботиночками по непробиваемым колесам и убедится, что ничего не отвалилось, в то время как другая часть активных мужчин с пристрастием ревнивых жен выкрикивают упреки водителю… где он шатался так долго.
В конце концов, ювелиры рассаживались, и начиналась обычная перекличка. Представители всех четырех компаний должны были убедиться, что их работники находятся в автобусе и готовы к отъезду домой.
Поскольку все четыре компании были равными плательщиками за наем автобуса, то все четыре представителя этих компаний одновременно, перекрикивая друг друга, называли имена и фамилии своих работников. Это напоминало что-то среднее между курятником и призывным пунктом израильской армии.
Перекличка имен необходима потому что в автобусе категории люкс установлены глубокие кресла с высокими спинками, из –за которых невозможно увидеть ювелиров, если они не подадут свой голос.