Шрифт:
Как получилось, что это ненависть стала главным в этой жизни? Всё детство и юность прошли под знаком любви и обожания. Родители носили на руках, от их любви иногда было трудно дышать, особенно в подростковом периоде, когда главным в жизни становишься ты сам, когда слюнявые разговоры только раздражают, подробности личной жизни невозможно доверить как раз самым близким. Но они всё равно тебя любят и боготворят. Эта любовь привычна, иногда немного навязчива, но всегда постоянна. В восемнадцать хочется другой любви, страстной, всепоглощающей, с восхищением в глазах и трепетом любящих рук. Но такой любви в его жизни не случилось. Почему? Может не встретился именно со своей половинкой? Годы идут, и внутри остаётся только
Конечно, проще было бы поверить в то, что ничего такого, о чём пишут в книжках и рассказывают в бесконечных фильмах, просто не существует. Как было бы хорошо просто узнать, что любовь – это выдумка писателей, режиссёров и всяких там творческих личностей. Что любовь придумана просто для того, чтобы они могли зарабатывать на своих наивных поклонниках и поклонницах.
Но человек своими глазами видел, что – вот же, у этих есть, ходят за ручку, и у этих есть – глаз друг с друга не сводят, а эти созваниваются каждый час, как будто без второй половинки жизнь остановится. Почему у него этого нет? Почему никому нет до него дела? Иногда казалось, что он не человек, а просто тень, по ошибке забытая кем-то. Поэтому его и не замечают. Кого интересует тень? И как её можно любить?
В любовь других человек не верил. Одним нужны красота и гладкое молодое тело, другим – деньги, третьим – статус в обществе. Семейного человека, казановы, роковой женщины и бог знает ещё какой. Его сейчас интересовала только ненависть. За то, что не поняли, не любили, не оценили и унизили.
Даже само осознание того, что он вынужден заниматься банальной слежкой выводило его из себя. Вот до чего его довели, вот чем он вынужден заниматься. Но месть – сладкий последователь ненависти, давал возможность дышать. Он еще не придумал до конца как, но он отомстит. Отомстит этим двум ублюдкам, которые посмели посмеяться над ним. В то, что они проводят всё время в насмешках над ним, он не сомневался.
……………
– Лялечка, детка, ты сегодня что-то хмурая у меня, невеселая, у тебя что-то случилось?
– Ничего у меня не случилось, и не хмурая я вовсе. Просто надоело дома сидеть. Я два дня дома сижу, ты же еще вчера обещал прийти, так я весь день от окна не отходила, тебя высматривала. Давай сходим куда-нибудь, развеемся, поужинаем. Ты тоже задумчивый какой-то. Устал, наверное, на работе своей.
Ляля с неудовольствием, хотя и тщательно скрываемым, посмотрела на своего любовника. В молодости он, вероятно, был очень даже ничего, но сейчас зрелище не впечатляло. Не впе-чат-ля-ло! Лёнчику, как она его называла, было всего сорок восемь, но выглядел он лет на десять старше своего возраста. Среднего роста с пивным брюшком и с характерными для такого телосложения тоненькими коротенькими ножками. Самомнение при этом имел невероятное, считал себя неотразимым мужчиной, мечтой каждой женщины. Лялю он, кажется, даже любил и баловал иногда, но дальше хорошего ресторана, недорогих шмоток и средненького, по Лялиным понятиям, телефона дело пока не шло. А хотелось большего. Хотелось собственной квартиры, машины и дорогих курортов. Все это он регулярно ей обещал, ссылаясь на какие-то подвижки в бизнесе и будущий развод с женой. Зачем ему какая-то невнятная жена, когда есть она, молодая и красивая, Ляля не понимала. Точнее не хотела понимать. Она поймала свое отражение в зеркале и невольно залюбовалась тонкими чертами лица, платиновыми прядями и стройными ножками. Нет, она точно лучше любой жены, сомнений на этот счет у нее даже не возникало. Тем более, видела она эту жену. Однажды Лёнчик мельком проговорился, что на следующий день собирается куда-то с ней. Ляля аккуратненько так выспросила, во сколько это будет, а потом подъехала к его дому и дождалась, когда они вместе выйдут из подъезда. Тетка как тетка. Не урод, конечно, но, во-первых, старая, лет сорок, не меньше. Во-вторых, одеваться не умеет совершенно, вещи, сразу видно дорогие, сидят на ней как на корове седло. Сразу видно, вкуса нет никакого. Вот была бы на ее месте Ляля, вот тогда она бы показала, как надо выглядеть при таких деньгах. В-третьих… Что в-третьих Ляля не придумала, но то, что оно есть, не сомневалась. В общем она по всем статьям лучше его жены.
Конечно, хотелось мужа более молодого, более щедрого и красивого, но такого пока на ее пути не было. Ляля покосилась на любовника, а вдруг ее мысли отразились на ее прекрасном личике? Нет, вроде не заметил, а, может, просто мысли не отразились. Ляля считала себя неплохой актрисой, но мало ли что. Лёня завозился на диване, словно морж на лежбище.
– Что значит, ты меня в окно целый день высматривала? Тебе делать нечего что ли? Знаешь ведь, приду, как только дела отпустят.
– Знаю, котик, но я все рано скучаю и жду, – платиновые пряди разметались по плечам, руки прижаты к груди, глаза – словно из японского аниме, неестественно огромные и сияющие.
– Ничего, – любовник резко притянул любовницу к себе и как-то очень уж подозрительно посмотрел на Лялю. Она честными-пречестными глазищами уставилась на него. – Ты чего?
– Ничего, пора мне. У меня на работе дела срочные, я тебе позвоню потом.
– Как позвонишь? А в ресторан?
– Переживешь сегодня без ресторана, – оборвал ее котик, – Мне сегодня некогда. А ты кроме развлечений вообще о чем-то способна думать? Мне проблемы еще разруливать, ты не забыла, что я вообще-то работаю? На завод ехать, а это точно с ночёвкой. В следующий раз сходим.
– Ну, Пусик, ну ты что? Я же ничего такого… В следующий так в следующий. А может, ты меня к себе на работу возьмешь? Я знаешь, как помогать тебе буду? Я тебе все время рабочее так устрою, что ты всё-всё успевать будешь. И я рядом всё время. Ты же знаешь, что всегда можешь на меня положиться, – Ляля сбавила обороты и перевела разговор на другую тему, почувствовав, что сболтнула что-то не то, но что именно – не поняла. А, может, просто показалось. Или не в духе он. Точно, не в духе, после последних событий он все время рычит на нее по любому поводу.
– Да какая из тебя секретарша? – вывел ее из транса голос любовника, – ты бы хоть курсы какие-нибудь закончила, на компьютере научилась работать. Да и жена ко мне на работу частенько заходит, она тебя сразу вычислит. И прекрати ты меня Пусиком называть, сто раз говорил. Хоть бы раз нормальным человеческим именем назвала, все клички какие-то да производные.
– Ну, не злись, пожалуйста, просто мне не хочется тебя называть так, как все, а жена, ну, что жена, и пусть вычислит, ты же все равно разводиться с ней хочешь, может так даже лучше? Увидит меня – сама все поймет, попользовалась – уступи место молодой и красивой. Я же красивая, дорогой?
– Красивая, зараза, за это и люблю тебя, – любовник повозился еще немного и притянул Лялю к себе.
– А уж как я тебя люблю, ты даже представить не можешь, так люблю, так люблю…
– Вот и люби, – проворчал он ей в ухо, – а на работе у меня тебе делать нечего. Ничего, скоро лето, разберусь с этими чёртовыми делами и поедем на солнышко. Погреемся, покупаемся. Хочешь?
– Конечно, хочу, море и солнце – это самое лучшее в мире, – покладисто согласилась Ляля и пристроилась рядом с ним мурлыча, словно котёнок.
……….
– Я тебе в последний раз говорю, мне надоели твои выходки. Прожекты твои я оплачивать больше не намерен, если не изменишь свою жизнь, я вычеркну тебя из своей. Ты мой сын, я люблю тебя, но больше ни копейки не дам. А все твои девки, кабаки и идеи идиотские ни к чему хорошему не приведут. Может делом пора заняться?
– Пап, ну ты же знаешь, что я пытаюсь, просто вечно что-нибудь происходит. Я же не виноват… – Илья мямлил, пытаясь найти уважительную причину своим неудачам. Причина почему-то не находилась. – Форс-мажор…