Про ненависть и любовь
Шрифт:
Но сегодня был понедельник, и мама, несмотря на все его причитания, настойчиво тянула его из постели.
– Вставай, соня. Опоздаешь, теребила его Агния и чмокала туда, куда только могла дотянуться. Дотянуться было сложно, так как единственный сын заматывался в одеяло, как в кокон, усердно пряча сонное лицо под подушку. Но ей было не привыкать, ситуация повторялась каждый день и навык выуживания ребенка из кровати был отточен до автоматизма.
Пришлось подчиниться. Игорь очень любил ее, конечно, но проявлять так явно свою любовь считал чисто женской причудой. Ну ладно дома, когда никто не видит, но, не дай бог, на глазах у кого-нибудь ей приходило в голову взять его за руку или обнять! Это было уже совсем недопустимо! Он так и думал, когда она так делала, недопустимо! Однажды мама, увидев в дневнике двойку по математике, сказала: «Это недопустимо, Игорь, мой сын не может быть двоечником!» Вот слово и запомнилось. Серьезное такое слово. Взрослое, а он, конечно же, в свои десять лет считал себя взрослым. Недавно он даже сам выговорил ей, что мол недопустимо обнимать и целовать его на глазах у Гришки и Степана, с которыми он учился. Мол он уже взрослый, а она этого не понимает. Мама удивилась сначала и даже немного обиделась, кажется, но потом поняла, что он, конечно, прав. И они договорились, что обнимать и целовать она его может только за закрытой дверью, когда не будет никакой опасности, что его увидит кто-то из одноклассников. И никто потом не будет думать про него, что он еще маленький. Все-таки свои права он умел отстаивать.
На завтрак, конечно, была овсянка, которую Игорь не жаловал, но исправно ел, чтобы сделать маме приятное. Через полчаса, когда зубы были почищены, завтрак съеден, портфель собран, а наличие сменки проконтролировано, можно было отправляться в школу, которая, по счастью, находилась в трех минутах ходьбы от дома. А уже через пятнадцать минут Агния возвращалась, чтобы уже самой собраться на работу и хотя бы один утренний час насладиться одиночеством.
Ах, как она любила этот час! Просто неприлично любила. Она даже стеснялась этого немного.
Агния работала в магазине стройматериалов продавцом. Магазин открывался в десять часов, поэтому именно утром можно было неспешно выпить кофе, принять душ и полениться от души. Недолго, минут двадцать, но за эти двадцать минут Агния, сидя на кухне с любимой кружкой в руке, представляла, какой будет сегодняшний день, прекрасный и удивительный, непохожий ни на какие другие дни. Случится какое-нибудь чудо, премию вдруг дадут, например, или еще что-нибудь фантастическое. И вот что удивительно, день действительно оказывался лучше, чем вчера. И какое-нибудь маленькое чудо обязательно случалось. Вот в прошлую пятницу, например, директор отпустил ее пораньше, просто так отпустил. И выходные из-за этого получились неожиданно длинными. Ну, пусть не на много, но все-таки. Вечером она успела убраться во всей квартире, поэтому на следующий день они с Игорьком были заняты только друг другом. А это не всегда удавалось.
По понедельникам Агния старалась одеться понаряднее, чтобы день из поговорки не казался таким тяжелым. Понедельник в смысле. Вот и сегодня, критически оглядев свой гардероб, Агния вытащила любимое платье, которое купила на распродаже в прошлом году. Платье облегало там, где надо, а где не надо не облегало, а струилось и развевалось. И, хотя пока еще приходилось надевать пальто, даже просто сознание того, что под ним у нее нарядное платье, поднимало ей настроение. И в течение всего дня, когда платье дожидалось свою хозяйку в рабочем шкафчике, в магазине у всех была униформа, это хорошее настроение ее не покидало.
Сумка, кошелек, телефон, наивный пакетик с баночкой супа на обед. Все было собрано, пора отправляться на работу.
Агния отперла дверь, но выйти из квартиры, почему-то, не получилось. Что-то придерживало ее снаружи. Она налегла плечом и сдвинула что-то большое и тяжелое. Дверь не сдвинулась с места.
– Наверное, соседи что-нибудь с дачи опять привезли и частями перетаскивают это что-нибудь из машины домой, – подумала Агния, но додумать эту мысль не успела, потому что дверь подалась, и женщина вырвалась, а точнее вывалилась, на свободу. Еще точнее – в подъезд. Свобода, как оказалось, как раз осталась дома.
Странно, но перед дверью стояли совсем не сумки, а лежал какой-то мужчина. – На бомжа не похож, – мелькнуло в голове.
– Мужчина, вам плохо? – жалобно спросила Агния.
Мужчина не отвечал. Агния нагнулась и дотронулась до его плеча, но было уже понятно, что вставать он не собирается. И ему уже совсем не плохо, ему уже все равно.
Агния тяжко вздохнула и полезла в сумку за телефоном.
………………
С утра Сергей пребывал в самом отвратительном настроении. Сын второй день дома не показывался, и, хотя для Ильи это было делом обычным, на этот раз на душе было как-то тревожно. Что-то происходило, что-то нехорошее. За двадцать лет, которые он был в бизнесе, у него выработался прямо-таки звериный нюх на неприятности. Не всегда, правда, этот нюх говорил, на какие именно.
На работе он тоже никак не мог переключиться на деловые проблемы. Совсем измучившись, взял телефон и набрал номер из старой записной книжки.
– Серега, ты что ли? Случилось что?
– Привет, Андрей, надо же, узнал, а с чего ты решил, что случилось?
– А чего тебя узнавать, у меня на экране написано Серега Бардин, а читать я вроде как не разучился. А решил я, что ты неспроста звонишь, потому что от тебя в жизни звоночка не дождешься просто так. Нет бы, в пятницу вечерком позвонил, в гости или в баньку там позвал пивка попить с воблой, а в понедельник с утра приглашения ведь точно не дождешься. Значит, случилось что-то. Колись что. Только побыстрее, работы полно.
– Шерлок Холмс, как есть Шерлок Холмс. Я бы в жизни такую логическую цепочку не выстроил. Ладно, не до шуток. У меня Илюха второй день где-то бродит, и чего-то неспокойно мне. Ты можешь помочь? Я что-то вообще не соображу, как его искать.
– Да ладно тебе, Серый. Он же у тебя не юная прелестница. Взрослый парень, погуляет и придет, когда деньги кончатся. Он же у тебя своими доходами не обзавелся пока?
– Все-то ты знаешь. Нет, не обзавелся. А, кстати, откуда ты знаешь? Мы же уже лет пять, как не виделись?
– Серег, я ж мент, у меня работа такая, все про всех знать… Да ладно, не дрейфь, слежки я за тобой не устанавливал, правоохранительные органы, насколько мне известно, тобой не интересуются. Я маму твою третьего дня в магазине встретил, вот она мне и обрисовала твою горькую судьбинушку в красках и мельчайших подробностях. А не виделись мы не пять, а шесть лет, как раз на похоронах Лизы и встречались в последний раз именно там, только ты, по-моему, меня не очень отобразил.
– Да я тогда вообще ничего не отображал. Надо же, а мне мать ни словечка не сказала, что видела тебя. Ну, матушка, погоди у меня.
– Да ладно тебе, никаких тайн она мне не выдала. А по поводу сына, для начала друзей-подруг обзвони, подруг в первую очередь, не поможет – начинай по справочнику в разделе – больницы, а я ребят попрошу по сводкам посмотреть. Для начала хватит. Дальше посмотрим, но, думаю, у какой-нибудь дамы сердца он обретается. Вы ж поругались, небось? Не просто же так он из дома слинял?
– Да в том то и дело, что поругались. Вернее, я ругался, а он отбиваться пытался. Ты знаешь, я после смерти Лизы никак с ним контакт наладить не могу. А он совсем от рук отбился. Пьянки, гулянки, институт бросил. Всё идеи какие-то фантастические. Ну почему он не хочет семейным делом заняться? Для кого я все это затевал? Мне что ли это нужно?