Про то, как вредно посылать драконов
Шрифт:
– Это посол Высших, - замечает мой интерес Вель.
И чего я так всполошилась, вроде бы не раз о нем упоминалось? Да и обо мне он знать не может.
А королева оказалась именно такой, какой ее описывал Рин. Теплая, словно сияние дневного светила, яркая, золотистая, так и лучится все пониманием и великой мудростью.
– Я рада приветствовать тебя, Великий Оракул, в своем доме, в столь трудный для нашего народа, и для меня лично, час, - начала она, и улыбка ее была доброй.
– Что привело тебя, отрекшегося от светской жизни, ко мне? Равновесие послало тебе очередное видение?
А может не стоит ждать? Всажу ей иголку меж бровей, ту самую, что ядом обильно смазана? Но вот незадача, пока не поговорю с этим рассадником снобизма, убить не смогу.
– Сегодня я пришел ведомый не новыми картинами будущего, а долгом Оракула, - склонил голову Вель. По залу прокатился ропот. Мое присутствие становилось все труднее игнорировать.
Королева молчала. А я сравнивала свои воспоминания о матери и эту женщину, что сидела сейчас на эльфийском троне. Я любила мать, для меня она была самой прекрасной на свете, но по прошествии времени, я могу реально оценивать и ее внешность и ее действия. Эти две женщины абсолютно не были похожи друг на друга. Задаваясь вопросом, почему Тэсар выбрал Исину, а не прекрасную эльфийку, я терялась в догадках. Моя мать была подобна стихии, яркая, порывистая, жесткая, воинственная, прямая, форменный Дух Природы, при том еще и невероятно молодая. Ливенлеривель же имела красоту мягкую, затягивающую, естественно нежную, взгляд светился мудростью, движения говорят об аристократизме до кончиков ногте й, ну и учитывая ее положение, не стоит забывать о ее хитрости, уме, способностью к интриге, и невероятных актерских талантах. Как можно сравнивать яркую дикарку и нежную невероятно красивую эльфийку? Что сказать? Отца я понимала, он же дракон, они все страдают отсутствием вкуса, любители экзотики, упырь их задери. Так же я понимала Ливель, эту дамочку с рождения жизнь обидела, а потом еще и в дракона влюбилась. Высшего нельзя не любить. До сих пор удивляюсь, как же мамочка моя этого чувства избежала, живя с Тэсаром? В понимаю мотивы моего отца и Духовной Матери, но я не вижу мотивов Исины. Почему при всей своей не любви к Тэсару, она продолжает жить? Почему рожает меня? Почему так легко позволяет себя убить позже, что стало катализатором такого ее поступка?
В очередной раз я ударилась в бурные размышления, абсолютно не реагируя на окружающий мир. Плохо, очень плохо - большую часть беседы Оракула и королевы пропустила. А сейчас стою и растерянно хлопаю глазами, в то время как на меня обращены внимательные ничем не прикрытые взоры эльфийского двора. Неужто так много наговорить успели?
Судя по всему, в основном светский треп.
– Позвольте представить вам, ваше величество, мою подопечную, - проговорил Вель, улыбаясь мне.
– Санашая.
– Ваше Величество, - кивнула я, тем самым нарушая все правила этикета и традиций.
Дело в том, что по этикету, кивать представителю правящей крови имеет право только такой же представитель, либо же оракул (он же у нас один единственный такой). Эльфам рангом по ниже следует склониться в не глубоком поклоне, а вот людям следует согнуть спину чуть ли не пополам, и ни в коем разе не поднимать голову. А тут я такая наглая нахалка, естественно в толпе мое неотёсанное поведение вызвало волну бурного негодования. Хорошо, что эльфы не люди - камнями не закидают, просто пристукнут в тишине дворцовых коридоров.
– Оракул, меня восхищает твоя доброта, - заговорила королева.
– Ибо человеческое дитя, которое ты привел на обозрение придворных, еще столь неразумно и не образовано. Что может связывать тебя и человеческую девушку, пусть даже и столь необычного внешнего вида?
– Найдет тебя дитя с белой головой и маской человека. И будет та женщина смертью и жизнью. И принесет она войну или великий мир. И была она первопричиной, была жертвой и станет концом. И по слову ее будешь великим правителем, - продекларировал уже набивший оскомину текст, пророчества Вель.
Тут стоит заметить, что этот без сомнения пафосный, и на первый взгляд глупый поступок, заставила совершить его именно я. Причем заранее обговорила необходимость делать упор на этом драконовом эльфячем пророчестве.
Мой расчет прост и прозрачен, как брильянт. Во первых: фактор гласности. То есть обо мне теперь знают все, и те кто за Ливель и те кто против. Во вторых: поскольку обо мне знают, значит попытаются либо использовать, либо убить, а скорее всего сначала попытаются использовать, а уже потом убить. И наконец в третьих, скоро сюда прилетят драконы, которые начнут выяснять, а так ли естественно права на престол у Ливель, как она об этом говорит. А тут раз, и я во плоти, да еще и оракул, известный на весь мир, с подтверждениями.
Воспитание не дало остроухим устроить бурных дебатов, за-то от не верящих смешков не удержался ни кто.
– Ты подтверждаешь это, Оракул?
– выдвинулся из толпы, какой-то эльф.
Ну надо же, глава клана, и судя по всему, клана не поддерживающего нашу властолюбивую остроухую. Зря она всех неугодных с самого начала не перерезала, но судя по взгляду, она вскоре восполнит это досадное упущение. А мужик смел, ничего не скажешь.
– Подтверждаю, - громогласно провозгласил Вель.
– А чем докажешь?
– это заявил тот самый дракон, что числится послом с драконьего материка.
Им что, каждое слово расшифровывать надо? Я и сама не до конца поняла, особенно ту часть, где про войну и указания говорится.
– Я так, кто есть, - вмешалась я, опять жестоко попирая все законы этикета.
– Дорогие мои подданные, я думаю, подтвердить слова этого дитя, может тот, кто отправлялся на ее поиски, - мягко прекратила роптания Ливель.
– Рилинлевель - тот кто ответит на все наши вопросы.
И она мягко и выжидающе улыбнулась.
Чего бы ей не улыбаться, если она уверенна, что Рин валяется истекая кровью в одной из комнат каземат?
Но когда мажордом вдруг объявил приход того самого печально известного Рилинлевеля, ее улыбка все же дрогнула.