Проблема майора Багирова
Шрифт:
— Я не хочу быть вашей парой даже понарошку, — у дураков что на уме, то и на языке. Багиров тут же напрягся.
— Кроме тебя сейчас здесь еще два медика, я со спокойной совестью могу отправить тебя в госпиталь дослуживать. Не сомневаюсь в твоем профессионализме, но один намек на конфликт из-за тебя – и я так и поступлю, — я не сомневалась, что все так и будет. — Подумай над моим предложением. Вечером сама подойдешь ко мне, попросишь отвести искупаться...
Глава 40
Алеста
Радоваться надо, что медику нечем заняться на войне,
— Аль, там в подвале целый медблок, сходила бы к ребятам, познакомилась с коллегами, — прервал мое бесполезное шатание Мечник.
— Где «там», Артем? — не поняла, в какую сторону он кивал.
— Идем, покажу.
Все вокруг посечено осколками. Ни одного целого строения. С виду почти полностью разрушенное одноэтажное здание, никогда бы не подумала, что под землей большой бетонный подвал. Вход закрывала толстая железная дверь. Внутри светло и относительно чисто.
— Привет, — первым нас замечает мужчина лет сорока пяти. Высокий, плотный. Он такой большой, словно медведь. Его отличала густая темная борода на широком лице и добрые голубые глаза. По крайней мере, мне так казалось.
— Привет, — Мечник протянул руку.
— Здравствуйте.
— Примете в свои ряды нашего фельдшера? — спрашивает Артем.
— Примем, конечно. Лишние руки никогда не помешают. Андрей Егорович меня величать.
— Алеста, можно коротко – Аля.
— Евгений, — из-за бетонной перегородки выглянул еще один мужчина, тот был моложе первого лет на десять. — Добро пожаловать, — и снова скрылся за перегородкой. Я его толком и рассмотреть не успела. Отметила только, что среднего роста и довольно привлекательный.
— Тогда я пойду. Девочку нашу не обижать! — не забыл предупредить.
— Мечник, лишнее говоришь, — сказал добряк совсем недобрым голосом. — Идем, я тебе здесь все покажу. Евген фурункул удаляет, не будем мешать.
Не больница, но для передовой здесь просто шикарные условия. Просторно. Свет давали лампочки, которые светили благодаря аккумуляторам. В углу два больших генератора. Шкафы с медикаментами, коробки с лекарствами и перевязочным материалом. Несколько коек, кушетки, столы и даже оборудована небольшая операционная.
Мы немного поговорили. Работы пока нет, могу прохлаждаться или помогать ребятам в отряде. Помощь – нарезать таз бутербродов на всех. Жаль, на передовой с этим есть определенные сложности.
Андрей Егорович спросил, что я закончила. Поинтересовался, нет ли у меня в планах идти учиться дальше.
— Планирую, но уже после завершения контракта.
— Вот и правильно. Толковая ты, Аля, и бесстрашная. Нам такие медики нужны, — улыбнувшись. — Чай будешь?
— Буду, — с радостью соглашаюсь. — Здесь искупаться можно только на озере? — не дает мне покоя настоятельная просьба майора. Не хочу я с ним никуда идти и в любовь играть не буду. Наверное...
— Если холодной воды не боишься, есть у нас тут приспособление, — встает из-за стола, открывает нижние шкафы, достает две пятилитровые пластиковые канистры. — Вот за эту проволоку подвешиваешь, — объясняет Андрей Егорович. На ручках намотана толстая проволока. — Здесь кран. Чуть-чуть приоткрываешь и моешься. Вторая канистра для страховки, нам обычно
— Найду, — довольно улыбаясь. Прежде чем мы расстались, мне объяснили, где здесь можно уединиться, и настоятельно попросили вернуть после купания канистры.
Кран нашла быстро, меня абсолютно не смутила холодная вода. Так жарко, что остудиться не помешает.
— Аля, где тебя носит? — подошел ко мне недовольный Батя, мазнул равнодушным взглядом по таким ценным канистрам. — Лис ладонь располосовал, займись.
— А… Да, сейчас.
Быстро закручиваю крышки на канистрах. Нельзя их здесь оставлять. Я уже поняла: что плохо лежит – общее. А мне их доверили под честное слово, что верну.
Нужно спешить, поэтому бегу. Пусть в них не десять, но литров восемь имеется. Ловлю на себе удивленные взгляды, пока добираюсь до блиндажа. Лис сидит с зажатой в руке тряпкой.
— Как ты так умудрился?
— Гильзу от снаряда вытаскивал, он в нашем окопе застрял, а там край острый…
Пока Лис рассказывает, я раскладываю на столе аптечку.
— Ты красивая, Аля, — с придыханием.
— Спасибо, — сухо отвечаю. В памяти всплывают слова Багирова. Нет, нет. Это просто комплимент. Убираю тряпку, рана действительно глубокая. Кровь тут же просачивается через раскрытую рану.
— Я постоянно на тебя смотрю, а ты не замечаешь.
Застываю с перекисью в руке. Это он сейчас подкатывает? Пока он тут не истек кровью, выливаю перекись на рану. Пусть боль немного его остудит. Даже не морщится.
— Ты мне очень нравишься, Аля…
Глава 41
Алеста
— Каждый день приходишь на перевязку, — строгим тоном, который не очень действовал на бойца.
— Да хоть каждый час, — нагловато. Вот вроде улыбается, а мне от его взгляда и подкатов очень неуютно.
— Каждый час не надо, перевязочного материала не напасемся, — своим тоном даю понять, что он свободен. Отхожу от Лиса, а он перехватывает меня за руку. Ничего грубого, а во мне все протестует.
— Так, пока тебе не пришлось перевязывать голову, убери руки, — я рассержена, он это понимает. Улыбка становится привычной: открытая, простая. Нет в ней нагловатых нот, но осадок все равно остается даже после того, как Лис убирает руки и покидает блиндаж.
Теперь предупреждение Ярослава воспринимается по-другому. Начинаю присматриваться к ребятам, действительно ли я притягиваю их внимание? Получается, что я многого просто не замечала. Или это здесь, на передовой, все по-другому?
Лешку нахожу на краю лагеря. В руках небольшая штыковая лопата, которой он бодро орудует в окопе. Так ему и надо, болтуну! Он копает не один, ребята не из нашего отряда, а то бы я позлорадствовала вслух. Знаю, что здесь, на передовой, без этого никак, и кто-то должен этим заниматься, но злость на Леху не проходит. Пока я думаю, как его наказать, судьба берет эту миссию на себя. Выбросив из ямы немаленький такой булыжник, Лешка наклоняется, камень скатывается тихонько вниз и точнехонько прилетает ему на голову. Каска спасает, но добрый отборный мат льется из уст Лешки, как из рога изобилия. Ребята ржут, никто не кидается его спасть, этого и не нужно. Взбираюсь на насыпь, Леха меня замечает, перестает ругаться.