Проблема выживания
Шрифт:
– Я тебе стрельну. Развели, понимаешь, тыловых командиров!
– Кто и откуда?
– С завода. Младший лейтенант Гринев. А что, у насекомых появились предатели из стана человеков? Шпиё-ёнов ловите, да?
Впереди кто-то затопал по асфальту сапогами размера на три больше ноги. Потом появилась чумазая, измученная девчушка лет 14. Она посмотрела на Ростика, но взгляд его восприняла неправильно.
– Ты не рыпайся, а то у меня в темноте еще трое подружек.
– Они и стрелять умеют? – усмехнулся Ростик. Он уже оттаивал.
Или
– Сумеют. – Пигалица не улыбнулась. – У тебя документ имеется?
– Ты что? Какие тут документы? Иду себе в город, увольнительную получил. А тут ты… Как репей. – Он подумал. – Вы вообще-то что делаете?
– Приказано дезертиров ловить, – буркнула девчушка. – А как их ловить, если ни у кого ни одной бумаги, ни одного документа нет?
– Так тут пост? И ты им командуешь?
Девчушка кивнула.
– Ладно, что будем делать, командир поста?
– Ты вправду не дезертир? Вправду увольнительную получил?
– Я офицер, девочка, и таких, как ты, вожу в атаку время от времени. Как я могу оказаться дезертиром?
Из темноты вынырнула следующая девчонка, еще меньше. Больше всего раздражали ее крысиные хвостики, дрожащие на каждом шагу под пилоткой.
– А за что тебе увольнительную? – спросила новенькая, поставив ружье прикладом на землю, опершись руками о ствол. – Оттуда вроде никого в город в последнее время не отпускали?
– Ты с ружьем потише, так не стой, – приказал ей Ростик. – А отпустили меня за то, что вчера вечером…
– Так это из-за тебя тут столько разговоров?
– Каких разговоров? Я просто командовал вылазкой.
– Говорят, вы их новые танки пожгли.
– Танки?!
– Ну, те, что насекомые изобретали и построили? Скажешь, нет?
– Раз вы все знаете, я пойду.
Ростик шел, недоумевая. До такой степени не давать людям информации, что в действительности происходило на передовой, – это у него не укладывалось в голове. У них тут, случайно, «крыша» еще на месте? Или из-за шпиономании уже поехала? До Октябрьской осталось всего-то две улицы, когда в сгустившейся темноте появились люди. Сначала их было немного, потом стало больше. Они шли куда-то, негромко переговариваясь между собой. Ростик поймал себя на том, что сдернул автомат с плеча и держит руку на затворе…
Странно все это, а любая странность у него в черепе вызывала необходимость привести в боевое положение оружие. Жаль, он не умеет, как некоторые, держать взведенный арбалет под рукой. Наравне с автоматом. Так было бы вернее.
– Эй, служивый, огоньку не найдется, лампочку засветить?
Голос показался таким родным, что даже руки дрогнули.
– Ким, чертяка! Жив и здоров?
– Со здоровьем еще не очень, нога побаливает после третьего километра, но доктора говорят, все восстановится.
– После
Друзья закружились, хлопая друг друга по плечам, по животу, по голове. Если бы было можно, Ростик Кима просто бы в воздух подкинул. Но знал, что его приятель еще с прежних времен намеков на свой рост не любит.
– Нет, просто я бегаю каждое утро. Доктор сказал, для кондиций пилота это необходимо. А я хочу стать пилотом, Рост, и самым что ни на есть настоящим.
Ростик оглянулся на бредущих там и сям людей.
– Слушай, а что это они? Куда?
Ким изумленно уставился на приятеля.
– А я думал, ты знаешь. Сегодня же состоится лекция об устройстве нашего нового мира, то есть Полдневья. Читает Перегуда, в большом зале Дворца культуры. Об этом давно было известно, потому что Борщагов то разрешал ее, то запрещал, чтобы «не сеять панику». Сегодня вот окончательно решили, что можно.
– Можно? – Злость в Ростике вскипела, как вода в перегретом чайнике. – Скажите пожалуйста, какой добрый!
– Тихо, тут полнарода оттуда, – сказал Ким, но особенно оглядываться по сторонам и сам не стал. Чувствовалось, что слежки или наушничества не очень боялся.
– Пусть слышат. Вогнали в бойню, а теперь лекцию разрешил – дерьмократ хренов…
Внезапно из соседней, проходящей мимо компании раздался высокий, лощеный женский голосок:
– Не хотите, молодой человек, не идите.
– Раньше нужно было, – крикнул Ростик вслед прошедшим. – Раньше, когда еще изменить хоть что-то могли!
– Никто же не знал… – поддержал знакомую густой, пропитанный табачным дымом мужской бас.
– Ложь… Все знали, только не те придурки, что в райкоме сидят.
– Тебя прямо тут заметут, – спокойно сказал Ким.
– К черту, ничего не сделают. У них на постах девчонки десятилетние стоят. Прошу заметить, я сказал, у них, а не у нас! Интересно, чем это объяснить?
Но Ким сакраментального вопроса Ростика не понял и пояснил все по-своему, как всегда, очень спокойно, почти безэмоционально.
– На постах кормят. Вот и рвутся все, кто выше карабина вырос, служить, чтобы паек получать. Кстати, знаешь, тыловой паек опять на треть урезали?
– Как? – Ростик даже потряс Кима немного, чтобы получше его понимать. – Ты что говоришь?
– То и говорю, Ростик. Голод. Ты там на заводе, видно, совсем завоевался, а у нас… Я вот на половинном пайке, но все-таки еще бегаю. А есть ребята, на четвертушке сидят, вообще едва ноги таскают.
– Так только ноябрь? Что же дальше-то будет?
– Неизвестно, – Ким помолчал, проводил глазами прошедшего человека. – Ну, так мы идем на лекцию?
– А меня пустят?
– Конечно. Вход же свободный.
Они пошли. Ростик с раздражением подумал, что успел бы, если бы не болтал на дороге, добежать до дома и бросить оружие, доспехи… Но теперь, наверное, было поздно. Может, их можно будет в гардероб сдать?