Пробоина: Гвардеец
Шрифт:
Контуженный отточенными движениями отвел затворную группу и, проверив отсутствие патрона в патроннике, вернул затвор на место. Затем, демонстрируя оружие нам всем, быстро отчеканил:
— Классическая винтовка Изотова, модель номер два, с магазином на пять патронов, продольно-скользящим затвором и прицельными приспособлениями, рассчитанными на стрельбу красными патронами под Красной Луной. Прицельная дальность до четырех сотен метров, — и он умело вскинул оружие к плечу, показывая основную стойку для стрельбы стоя.
Мы все покосились на Черных, стараясь
Контуженный продолжал:
— Я мог бы рассказать вам, как правильно целиться, как удерживать оружие, стоя в окопе… Но это все полная чушь! — он опустил оружие и покачал пальцем, — У вас у каждого есть свои индивидуальные особенности.
И снова он сделал паузу, чтобы мы прониклись своей индивидуальностью.
— Поэтому вы осознаете на практике, что и, главное, как для вас лучше. Тем более, что вы не такие уж и новички… Сегодня мы просто будем стрелять. Ползать, бегать, прыгать, и мно-о-ого стрелять.
Он обвёл нас всех жадным взглядом, словно смотрел на шкворчащее над углями сырое мясо. Всего немного подождать, и оно превратится во что-то удобоваримое и, главное, съедобное.
— Черных! — рявкнул Контуженный, — Демон тебя задери, какая же у тебя звучная фамилия, хех. Черных, значит, берешь стрелков, а я покажу комплексное упражнение, и гоняете его по кругу, по одному… Будешь приглядывать. Михайлов, пока что с ними, снайперское ремесло будем разбирать чуть позже, — он повернулся к нам, — Сапронов, Центров, ставьте пулемет… Сейчас стрелкам покажу, что делать, и займусь вами.
Макс, шумно сопя, скинул грозное орудие на землю и начал приводить его в боевое положение.
Попросту говоря, пулемет — это огромный короб с выходящей из него трубой. Все минималистично, но при этом максимально кругло-угловато, как военные обычно и любят.
В задней части короба с окно с подавателем заправлялась целая лента патронов, там же имелась гашетка спуска, с двумя ручками удержания.
На правой стороне, недалеко от лентоприемника, расположилась поворотная рукоять работы автоматики. Причем в прямом смысле поворотная. Крутишь рукоятку, как у мясорубки, и автоматика работает. Не крутишь — не работает.
Пока Сапронов переводил пулемет из походного положения в боевое, а вернее, пытался это сделать, я подглядывал, чем должны были заниматься стрелки.
Контуженный обозначил бойцам прохождение небольшой полосы препятствий.
Боец должен был стартовать с определенной черты. Пробежать метров пять и плюхнуться перед кирпичной стеной с двумя окошками. Кхм… ну, то есть, занять положение для стрельбы лёжа.
Одно окно было на уровне земли, второе чуть выше колена. Сделав выстрел в нижнее, боец поднимался, стрелял во второе, после чего смещался на метров десять вправо и прижимался… тьфу ты… занимал положение для стрельбы стоя из-за угла деревянного щита.
Отстрелявшись слева и справа из-за щита, боец нырял в окоп, где стрелял уже классически, то есть, по-караульному, с упора
Ну и, наконец, опустошив магазин, стрелок бегом возвращался обратно в строй, где уже заряжался по новой.
Я бы с радостью тоже побегал и пострелял, хоть и не запомнил всех умных слов, но подошедший Контуженный имел свое представление на мои дальнейшие планы. Пока он шёл, за его спиной уже загремели выстрелы — стрелки принялись за работу.
— Пулемет из походного положения приводится в боевое путем проворота на станине на сто восемьдесят градусов и подготовкой станка для стрельбы, — сержант опустился на колено рядом с Сапроновым.
Ловким движением он развернул тяжеленное орудие на лафете, после чего развернул два упора в стороны, а третий разогнул. Получилась невысокая тренога, с которой можно было стрелять как лежа, так и сидя на пятой точке.
— Центров, ленту! Красную, пятьдесят!
Перевязи патронов были перекинуты у меня через плечо и, спохватившись, я стал быстро их перебирать. Скинув мешавшуюся «белую» сотку, я протянул сержанту ленту из пятидесяти звеньев, заряженных патронами с красной меткой.
Тот перехватил ее за торчащий с одной из сторон язычок, заправил в окно лентоприемника, при этом чуть отведя поворотную рукоятку назад.
— Смотри внимательно, Центров, потом этим заниматься тебе. Сапронову-то насрать, он будет тупо жать гашетку и стрелять… А ты крутишь ручку, чтоб автоматика работала, и меняешь ленты. Понял?
Я даже кивнул осторожно, чтоб не вытряхнуть из мозгов с трудом удерживаемую информацию.
— Досылаешь первый патрон на линию заряжания… Куда ты смотришь? Внутри эта линия заряжания, безлунь! Значит, эту рукоять наверх, затем полоборота против часовой стрелки… То есть, налево, луну твою налево! — и Контуженный довернул рукоять, отчего раздался характерный лязг механизма, а лента дернулась в сторону.
Первый патрон скрылся в глубине короба. Я мысленно складывал пальцы, пытаясь запомнить очерёдность.
— Теперь, значит, обратно… то есть, по часовой, и по-о-олный оборот. Все, Центров, пулемет приведен к бою.
Я медленно выдохнул. Ну, все, так все…
Контуженный рубанул ладонью, показывая вперёд:
— У вас сейчас прямая галерея метров триста. Смотри, Сапронов. Сядь как тебе удобнее, но, хе-хе, советую на задницу… Ноги согни в коленях, та-ак, корпус чуть назад, а ноги… Да упри ты их в стойки, сильнее! Эту дуру трясёт, как твоего Вертуна при уходе Луны. Все, давай, огонь по готовности.
Макс, следуя указаниям, уселся поудобнее, напрягся, готовясь гасить колебания, и вдавил спуск. Грохнул выстрел, потонувший в шуме пальбы со стороны полосы стрелков.
Однако, продолжения не было…
Гильза вылетела, лишь когда Контуженный с лицом заправского фокусника сделал еще один оборот ручки по часовой стрелке. Сапронов, не убравший пальцы с гашетки, дернулся от нового неожиданного выстрела и тут же отдёрнул руки, в шоке глядя на орудие.
— Ну что, прочувствовали? — усмехнулся Грозный.