Пробудившая пламя
Шрифт:
– К великому морскому пути... – задумчиво провела пальчиком Малис, по широкой красной ленте на карте до синего пятна с пометкой "холодное море".
– Конечно, не прям план, как найти одну рыбку в море, но хоть что-то! – довольно посмотрел на сестру Барлик.
– А если отец меня решит выдать за кого-нибудь? – нахмурилась Малис.
– Отец-то может и решит. Но тут такое дело, что помимо двух братьев, которые против твоей воли такое решение не поддержат, – обнял её Марс. – Есть ещё и гронхи. Хотел бы я посмотреть на того, кто решит не учитывать мнение
Весомость своего мнения Смерч подтвердил демонстративным оскалом, а потом положил голову Малис на колени, и, подтолкнув носом её ладонь, прикрыл глаза. И правда, всякой ерундой хозяйка занимается, а такой хороший гронх до сих пор не обласканный.
Высказав вечером все свои сомнения, и обсудив их со мной и друг с другом, уже со следующего утра дети начали присматриваться к оману. Словно решая, признавать его отцом, или "омана" вполне достаточно.
Думаю, с таким приёмом Берс точно никогда не сталкивался. Сам он не настаивал, к нам в дом не ломился, но целый день был рядом. Осматривал стены и крепости, что-то обсуждал с Масулом, верфи и хозяйственные постройки. Выходил в море, задавал какие-то вопросы детям, не кичась, брался вместе с ними за грязную работу, да так, что к концу недели, наблюдая за отцом со стороны, Марс начал задавать странные вопросы.
– А нельзя ли к нам переманить и лари Лайну? – вдруг выдал он неожиданно для меня.
– Это зачем? – насторожилась я, узнавая этот хитрый взгляд.
– Ну, ты вон посмотри, как отец старается. А если ещё и дед будет также впечатление производить, доказывая, что он в хозяйстве вещь нужная и полезная, то представляешь, сколько они вдвоём дел переделают?
Получил приглашение оман и в наш дом. Это было странное чувство, непонятное и потому настораживающее. Наблюдая, как он спорит о чём-то с детьми над картами, что-то им объясняет, выслушивает и снова говорит, я ощущала, что это... Правильно, что ли...
Я замечала, как потихоньку теплеют приветствия, которыми обменивались Берс и дети при встрече. Нравился мне и то, как он держал себя со мной, не давал забыть о своих намерениях, не скрывал своих желаний, но при этом не пересекал границ приличий и не давил на меня. Словно оставлял на мою волю замечать его намёки или нет.
И я всё чаще ловила себя на том, что эти намёки не вызывают прежнего раздражения. Зато всё ощутимей становилось то подвешенное состояние, в котором я оказалась. Для всех-то я Ираидала, наложница, лари омана! И рано или поздно, но, как говорила бабушка Шарги, вопрос таки с оманом встанет, и если не ребром, то колом. А решения у меня для этого не было! Пока я пряталась за отговоркой, что время ещё есть, а там что-нибудь придумаю.
Пришло время возвращаться в столицу. Я была уверена, что сюда мы вернёмся и ещё не раз. Поэтому и прощалась ненадолго. Оман отправился чуть раньше нас и морем. Шторм прививал оману правильное поведение, и в результате оман лишился на некоторое время возможности передвигаться верхом. Жаль вот только до Файрида со своими обучающими программами Шторм не добрался.
– Слушай, держись
– Да чего ты так злишься? – смеется наглец. – Дай хоть объяснить!
– А чего я тебя должна слушать? Ты хоть понимаешь, что не будь ты императорским сынком, без головы за подобное уже остался бы! А он радуется!
– Конечно, радуюсь! Я ведь было решил, что влюбился, что вижу в тебе больше, чем лари брата, мать племянников и друга. Представь, какие мысли в голове были! – тихо объясняет он мне. – И я просто безгранично рад, что поцеловав тебя, понял, что нет, желания к тебе не просыпается. И тот страх, который я испытал, когда ты вычеркнула меня из своего ближнего круга, это страх потерять близкого человека, а не возлюбленную. И потом, согласись приятно, что мне за то, что тебя поцеловал, достались кулаки Берса и твоё фырканье, а братцу восемнадцать швов на память!
– Мальчишка! – прищурилась я, но всё равно почувствовала облегчение от того, что хоть этой проблемы не возникло.
Стоило нам въехать в город, как тут же начали стихийно образовываться толпы с двух сторон от дороги. Особым вниманием пользовались дети. Да и четыре взрослых гронха незамеченными не остались.
Вот и дворец. Не думала я, что придётся так скоро сюда возвращаться. В последний свой визит в столицу я обошлась без посещения этого места. Сейчас поднималась по лестнице в замешательстве.
Вроде как оман мне обещал ноги отрубить, если переступлю порог его дворца. Но и он же настаивал на моём возвращении. Моя личная паранойя разыгралась не на шутку.
Однако все мои метания прекратил сам оман, встретивший нас перед парадными дверьми своего дворца. Он сразу объяснил нам, что вынужден покинуть столицу и отправиться на рубежи. Но через злополучный порог своего дворца он перенёс меня на руках.
Майриме, что стояла в окружении слуг на верхней площадке, буквально перекосило от этого зрелища. Что же...
Пара слов в дорогу оману не сильно его задержат. К тому же, подаренный им букет каргиза, выполненный им из рубинов и золотой нити, был очень красив. Тем более, что я понимала, сколько времен и труда пришлось в это вложить, а выглядит действительно удивительно.
Берс громко благодарит меня за согласие вернуться, а я понимаю, что он это делает намеренно, чтобы сразу показать моё положение всем слугам и рабам. Странно, что наложниц не видно. Даже Анаис нет. Едва Берс вышел за порог, передо мной склонился смотритель гарема.
– Госпожа, как я рад приветствовать вас. Оман велел показать вам покои и предоставить всё, чтобы вы отдохнули с дороги и в дальнейшем чувствовали себя комфортно в этом дворце. Позвольте мне проводить вас и наследников. – Прижимает он одну руку к груди.
– И я вас приветствую. Долгих вам лет и терпения, с вашей-то работой. – Спокойно улыбаюсь ему, ни к чему нарываться на конфликт.
Тем более, что конфликт в платье из синего атласа, сверкая гневным взглядом и поджав губы, уже идёт мне навстречу.