Пробудившая пламя
Шрифт:
– Ираидала, я хотел бы обсудить возвращение в столицу. – Напоминаю ей.
– Я помню. Я предупредила детей, и сейчас мы заканчиваем необходимые дела. Чтобы во время нашего отсутствия не приходилось переживать по этим вопросам. – Отвечает спокойно, но я вижу, что настроение у неё испортилось.
Отступаю, не давлю, не заставляю обсуждать неприятную тему. Провожаю взглядом затянутую в алое платье фигуру.
Весь оставшийся день мыслями вновь и вновь возвращаюсь к утренней тренировке. И даже сортировка и разделка огромных рыбин под комментарии
Утром следующего дня, ещё проходя скальный коридор, ведущий к дому Ираидалы, я услышал звон клинков. Довольная улыбка расползлась сама по себе, от одних только воспоминаний о вчерашнем утре и совместной тренировке с моей лари. Её глаза, полыхавшие зелёным пламенем от азарта схватки, грудь, рвущаяся из оков плотной ткани от частого дыхания и голос, звенящий холодом закованных в ледяной панцирь горных вершин.
– Мне нет дела до красоты поединка, оман. Моя цель убить любого, кто осмелится угрожать моим близким. – В её взгляде ни грамма притворства, в нем только вера в собственные слова и клинок, что упирается своим остриём уже мне в горло.
Я не видел её всего лишь чуть больше года, а узнать не мог. Этой Ираидале не было до меня никакого дела, намек на то, что она по-прежнему моя наложница её оскорбил, слова о приглашении в мою комнату она расценила, как угрозу.
Она словно воды горного потока, смотреть издали можно, а удержать в руках нет. Моя лари, которая раньше провожала взглядом каждый мой шаг, ловила каждый мой взгляд, теперь была уверена, что я не стою её внимания. И дело было не в обиде на мою холодность, или в недопонимании, из-за которого она долгое время была лишена всего. И даже не в ревности, нахалка сама предложила мне посещать бордель, вместо содержания дорогостоящего гарема! Просто...
Словно тихие разговоры слуг были правдой, словно действительно, той ночью пламя в её сердце угасло.
Только вот я не собираюсь с этим соглашаться! Раз уж она полюбила один раз, полюбит снова. И её утренние тренировки мне только на руку! Каждое скольжение её гибкого тела, каждое прикосновение в поединке будет напоминать ей о том, как она горела в моих руках. Вот она та ниточка, по которой она вернётся обратно!
Последний каменный выступ, как только я заверну за него, то увижу горную долину, где поселилась моя непокорная лари. И её саму. Всю ночь её образ пытался ускользнуть из моих мыслей. Я еле дождался утра...
Файрид! Вечно вьeтся рядом с моей женщиной и моими детьми. Он близкий круг, ему простили даже обман, он желанный гость в её доме! И сейчас он занял мое место в этом поединке с Ираидалой. Иду и готов сжечь его одним только взглядом.
Он начал поворачиваться, раскрыв крылья. Я знал этот приём, сейчас он на силе крыльев оттолкнeтся, и его противник кубарем покатится по земле, обдирая руки и ноги. Да он обезумел? Это не вечный соперник-брат, это хрупкая девушка!
Но нет, он не просто толкнул Ираидалу, он прижал её к себе и впился в её губы.
Не помня
– Спасибо, братец, я целый год этого ждал! – рычит Файрид, вбивая свой кулак мне в челюсть.
– Хватит! – слышу резкий окрик Ираидалы и чувствую, как нас с братом окатывает ледяной водой. – Угомонитесь. Вы что тут оба устроили? Дираф?
– Я просто хотел понять, что я к тебе чувствую! – улыбается брат
– Понял? Или самой добавить? – злится Ираидала.
– Вот значит, как он тебя тренирует? Ты поэтому так резко охладела? – срываюсь на неё я.
– А я, что, похожа на идиотку, которая от одного козла не успела избавиться, а торопится второго завести? – кричит в ответ она. – Убирайтесь отсюда! Оба.
Файрид молча уходит, хоть и улыбается, гадёныш. Но спорить с Ираидалой и доказывать ей что-то сейчас, не решается. А я иду к дому и сажусь у крыльца. Чувствую, как от виска по щеке стекает кровь, губы тоже разбиты.
Сорвался идиот, ревность свою в узде не удержал. Ведь сам же разговаривал с братом, сам всё видел, а обвинил её. Хотелось сейчас, как горному коту, свернуться кольцом вокруг Далли и лежать так, пока не успокоюсь. Пока мысль, что она может выбрать другого, не испарится, не исчезнет!
– Два драчливых петуха! – слышу её голос. – Подними голову, дай я осмотрю лицо.
Не споря, подставляюсь под её руки и прикрываю глаза, чтобы не выдать себя. Она промывает каждую рану, смывает кровь. И в этот момент я жалею, что уворачивался от ударов брата.
– Далли, прости... – начинаю я. – Ты моя! Я могу ждать, но не в состоянии стерпеть другого рядом с тобой.
– Какого ещё другого? Вы с чего взяли, что я игрушка, которую можно с азартом вырывать друг у друга, попутно избивая соперника от души? Я когда дала повод считать, что позволю подобное или мне это нравится? – возмущается она и отходит к реке, чтобы сменить воду.
Её гронх о чём-то предупреждает меня, но мне уже всё равно, все демоны из души рвутся к ней, к той кого признали своей госпожой. Иду следом, Далли словно почувствовав, что что-то изменилось, выпрямляется, забыв про глубокую чашу, в которую набирала воду, и оборачивается. Обхватываю ладонями её талию.
– Ты не игрушка, ты драгоценность, ради которой я готов развязать любую войну! Сразиться с любым соперником! Ты та, ради обладания которой, решишься на всё. – Не говорю, а рычу я, зверея в считанные секунды.
Больше не сдерживая себя, впиваюсь в такие манящие губы, пью её вскрик и пьянею в момент. Мир скрывается за пеленой страсти и желания, сжимаю её тело, дурманящее своей близостью...
И чувствую дикую боль. Каменею, боюсь от неожиданности сжать Далли так, что причиню ей боль. Она тоже почувствовала моё напряжение, осторожно и медленно выглядывает из-за моего плеча, смотрит и начинает смеяться.