Пробудившие Зло
Шрифт:
— Садись, лейтенант, — пропустил вперед Сергея Владимир Николаевич.
Петраков, не смея перечить столь высокому чину, безропотно нырнул внутрь роскошно отделанного салона, и уселся, вжавшись плечом в закрытую противоположную дверь. После того, как на кожаное сиденье плюхнулся Владимир Николаевич, мягко щелкнул замок — водитель закрыл за шефом дверь. Кузнецов дождался, пока водитель займет свое место за баранкой, и скомандовал:
— Паша, едем на Дровяной переулок восемь.
— Слушаюсь, Владимир Николаевич! — не оборачиваясь,
— Сережа, — по-отечески произнес Кузнецов, глядя на застывшего в неудобной позе лейтенанта, — ты бы расслабился — я ж не кусаюсь! В чем дело-то? Ты ж боевой парень! Офицер… Давай-ка начистоту.
— Начистоту… — Петраков немного помялся, а затем решительно произнес: — Хорошо, товарищ старший майор госбезопасности…
— Только давай без чинов, — попросил Кузнецов. — Зови меня Владимиром Николаевичем.
— Владимир Николаевич, если уж начистоту, то скажите: зачем я вам сдался? Не вериться мне, в то, что вы капитану Дорофееву сказали… Для связи и поддержки?
— А что не так? — лукаво прищурился Кузнецов. — Вдруг помощь понадобится.
— Да бросьте, Владимир Николаевич — какая помощь? У вас, наверняка, своих резервов в достатке.
— Почему это ты так решил?
— Вы, Владимир Николаевич — целый старший майор госбезопасности… Кто вам откажет? Да вы, я думаю, и не просите никогда посторонних о помощи — слишком щекотливые и странные задачи вам приходиться решать…
— Молодец! — Старший майор одобрительно Петракова по плечу. — Не ошибся я в тебе: вон как ты ловко все по полочкам разложил, оперируя лишь минимумом информации.
— Так я это ж мой хлеб! — усмехнулся Сергей. — Опер и должен оперировать…
— Замечу только: хороший опер! — вставил Кузнецов. — Ты вот что скажи, Сережа: как тебе у Дорофеева работается?
— Не знаю, — пожал плечами лейтенант, — я как-то раньше не задумывался. Работа, конечно, вы простите за откровенность, Владимир Николаевич, собачья… Недаром нас легавыми называют… Но мне нравиться. Дорофей Петрович мужик нормальный, справедливый — зря не гнобит, не придирается. Так что грех мне жаловаться.
— Спасибо за откровенность, — произнес старший майор, поглядывая в окно. — А вот скажи: если я тебя к себе позову — пойдешь? Мне толковые ребята нужны.
— Вы меня извините, товарищ старший майор…
— Владимир Николаевич, — вновь поправил Кузнецов.
— Владимир Николаевич, — послушно повторил лейтенант, — предложение ваше, конечно, заманчивое, но я откажусь. Специфики не знаю, да и притерся я на старом месте…
— Ты подожди пока отказываться, — прервал Петракова Владимир Николаевич. — Вот операцию на Дровяном закончим, тогда и поговорим. Идет?
— Так точно, — согласился лейтенант.
— Вот и ладушки! — довольно произнес Кузнецов. — Подъезжаем, — сказал он, когда автомобиль повернул на раздолбанную мостовую Дровяного переулка.
— Странно как-то, Владимир Николаевич, — выглянув в окно, сказал Сергей, разглядывая пустынный переулок, — возле дома никого нет. А где же ваши люди? Неужели мы первые?
— А ты, Сережа, не спеши пока выводы делать, — Владимир Николаевич добродушно улыбнулся и провел сухонькой ладошкой по лысине, как будто стряхивая несуществующую пыль.
Метров за пятнадцать-двадцать до резного парадного крыльца, некогда шикарного, а теперь щеголяющего лишь облупившейся краской, воздух неожиданно заискрился и с глаз Сергея словно сдернули пелену: двор оказался заполнен людьми в форме, а дом по периметру оцеплен сотрудниками органов государственной безопасности.
— Как это? — Сергей потер кулаками неожиданно заслезившиеся глаза. — Только что никого не было. — Это что, фокус какой-то?
— Можно и так сказать, — дребезжащим смехом отозвался Кузнецов. — Обычная сфера невидимости, её еще называют «Пологом Ракшаса» — довольно простенькое заклинание, не требующие ни особых ингредиентов, ни особой подготовки…
— Заклинание?! — от волнения лейтенант забыл о субординации, непочтительно перебив старшего майора на середине фразы. — Вы серьезно? Магия, колдовство?
— А что тебя смущает, Сережа?
— Вы меня проверяете, Владимир Николаевич? Как я к пережиткам… Я понял, да… Со всей ответственностью заявляю: я атеист до мозга костей! Обеими руками поддерживаю теорию марксизма-ленинизма, материализма…
— Полноте, Сережа, остановись! — замахал руками Владимир Николаевич. — Никакой проверки на этот счет я не затевал! А насчет теории… Как ты объяснишь то, что видел сейчас своими глазами?
— Ну… — лейтенант задумался. — Пока не знаю… Но уверен, что всему найдется объяснение… Без всяких предрассудков и сказок! — он решительно рубанул воздух рукой.
— Например? — спокойно поинтересовался Кузнецов.
— Ну, например, был такой магнетизер Джиурджиадзе…
— Георгий Иванович? А почему был? — перебил Петракова Владимир Николаевич. — Насколько я осведомлен, он до сих пор здравствует где-то во Франции в своем замке под Парижем.
— Так вы с ним знакомы? — догадался Сергей.
— Знаком и довольно близко, — не стал скрывать Кузнецов.
— Вот вам и ответ на вопрос! — довольно воскликнул Петраков. — Вы просто мне внушили, что возле дома никого нет!
— Ну, что ж, — словно соглашаясь, кивнул Владимир Николаевич, — достойная версия, имеющая место быть. Вот только я тебе ничего не внушал.
Водитель тем временем остановился возле крыльца бывшего особняка купца первой гильдии Акакия Хвостовского, выбрался из машины и открыл пассажирскую дверь со стороны старшего майора.