Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник)
Шрифт:
— Нет, не вернусь.
— Поэтому мне и пришлось прийти.
Ярость заклокотала в ней, поднимаясь, сливаясь с желанием.
— Я не понимаю. Ты использовал каждый представившийся шанс, чтобы оттолкнуть меня. Помнишь тот маленький эпизод в переулке прошлой ночью? Ты пил из нее, чтобы заставить меня уйти, не так ли? Не из-за тех моих слов.
— Бэлла…
— А потом ты захотел, чтобы я была с твоим братом. Послушай, я знаю, что ты не любишь меня, но ведь
Он уронил руку. Отошел назад.
— Ты права. — Он потер лицо. — Я не должен быть здесь, просто я не мог отпустить тебя без… В глубине души я всегда надеялся, что ты вернешься. Ну знаешь, чтобы быть с Фьюри. Я всегда думал, что снова смогу увидеть тебя, пусть и издалека.
Да поможет ей Бог, но ее это все уже достало.
— Какого черта тебя вообще волнует будущая встреча?
Он лишь покачал головой и развернулся к двери. Это привело ее в еще большее бешенство.
— Отвечай! Почему тебя вообще заботит то, что ты больше меня не увидишь?
Он обхватил дверную ручку, и она закричала:
— Какое тебе дело?!
— Никакого.
Она бросилась к нему. Она хотела ударить его, исцарапать, причинить боль. Она была в таком отчаянии. Но, когда он обернулся, вместо того, чтобы влепить ему пощечину, она схватила его голову и притянула к своим губам. Его руки вцепились в нее с такой силой, что она едва могла дышать. Когда его язык прорвался в ее рот, он подхватил ее и направился к кровати.
Яростный, полный отчаяния секс был плохой идеей. Очень плохой идеей.
Через секунду, сплетенные, они уже упали на постель. Он стащил с нее джинсы и уже собирался прокусить трусики, как послышался стук в дверь.
Голос Фритца, вежливый и почтительный, прорывался через деревянные панели.
— Мадам, если ваши сумки готовы…
— Не сейчас, Фритц, — сказал Зейдист гортанным голосом. Обнажив клыки, он разорвал шелк между ее бедер и лизнул самый центр ее существа. — Твою мать…
Его язык снова прикоснулся к ней, лаская, и Зейдист застонал. Она прикусила губу, удерживая себя от крика, и, вращая бедрами, вцепилась в его голову.
— О, хозяин, прощу прощения. Я думал, вы в тренировочном центре…
— Потом, Фритц.
— О, конечно. Как долго вы…
Оставшуюся часть фразы поглотило эротичное рычание Зейдиста, объяснившее Фритцу все необходимое. И, вероятно, немного больше.
— О… Боже мой. Простите меня, хозяин. Я не вернусь за ее вещами, пока… не увижу вас.
Язык Зейдист продолжал двигаться, руки вцепились в ее бедра. Он не отступал ни на секунду, шепча горячие, сексуальные слова, обдувая дыханием ее тайную плоть. Она толкнулась навстречу его рту, выгнулась.
Тишина, наступившая позже, охладила ее. Его рот, наконец, освободил ее плоть. Он приподнялся, вытирая губы рукой. Посмотрев на нее, он лизнул ладонь, собирая остатки того, что стер со своего лица.
— Ты ведь собираешься остановиться сейчас, не так ли? — Грубо спросила она.
— Я говорил. Я пришел сюда не ради секса. Я хотел только этого. Я хотел почувствовать тебя последний раз.
— Эгоистичный ублюдок.
Какая ирония — называть его так за то, что он не трахнул ее. Боже… это было просто ужасно.
Когда она потянулась за джинсами, из глубины его горла вырвался низкий звук.
— Я бы пошел на убийство, ради того, чтобы оказаться в тебе в эту секунду.
— Катись в ад, Зейдист. Убирайся туда в эту самую секу…
Он двигался быстро как удар молнии, повалив ее на кровать, прижимая ее к матрасу своим тяжелым телом.
— Я и так в аду, — прошипел он, прижимаясь к ней бедрами. Он потерся о ее промежность, а потом его огромная эрекция толкнулась в то самое теплое местечко, где только что был его рот. Чертыхнувшись, он отпрянул назад, расстегнул кожаные штаны… и вошел в нее, растягивая так сильно, что почти причинял боль. Она вскрикнула от ярости его проникновения, но подняла бедра еще выше, чтобы он мог войти глубже.
Зейдист, схватившись за ее колени, завел ее ноги дальше, сгибая ее под собой, продолжая двигаться, не щадя ни себя, ни ее. Она вонзила клыки в его шею, почувствовав вкус крови, окончательно потеряв себя в яростном ритме его толчков. Так она и представляла себе секс с ним. Агрессивный, жесткий, дикий… безумный. Когда она снова достигла вершины, он, зарычав, кончил, изливаясь в нее. Горячий поток наполнил тело, потом брызнул на бедра, когда он не прекратил движений.
Рухнув, наконец, на нее, он освободил ее ноги и тяжело задышал в шею.
— О, Боже… Я не собирался этого делать, — в конце концов сказал он.
— Я более чем уверена. — Она оттолкнула его и села. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой усталой. — Мне нужно встретиться с братом. Я хочу, чтобы ты ушел.
Он издал глухой, полный боли звук. Потом протянул ей брюки, хотя из собственных рук не выпускал. Он долго смотрел на нее, а она, как полная дура, ждала слов, которые так хотела услышать: «Прости, что причинил тебе боль. Я люблю тебя. Не уходи».
Через секунду он отпустил, наконец, джинсы, поднялся, привел себя в порядок, застегивая ширинку. Он пошел к двери, двигаясь со свойственным ему смертоносным изяществом. Он обернулся, и она вдруг поняла, что он был полностью одет, пока они занимались любовью. И вооружен.