Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник)
Шрифт:
Он пошел по коридору обратно, тревога звенела в ушах. Не помня себя, он ускорил шаг, потом побежал. Он пронесся мимо лестницы и направился в коридор со статуями. Не постучав в дверь Зейдиста, он просто распахнул ее.
И остановился как вкопанный.
Первой мыслью, пришедшей ему в голову, стало: «Зейдист сейчас свалиться с кровати». Тело брата лежало поверх одеяла на самом краю матраса, так далеко, как это было возможно. Господи… Поза казалась адски неудобной. Руки Зеда были скрещены на обнаженной груди, словно он пытался удержать себя, ноги согнуты и повернуты так, что коленки свисали
Но голова его была обращена в другую сторону. К Бэлле. Изуродованные губы слегка приоткрыты и лишены привычной злобной усмешки. Брови, обычно нахмуренные в приступе гнева, расслаблены.
На лице застыло выражение спокойного благоговения.
Лицо Бэллы было повернуто к мужчине, спавшему рядом, спокойное словно тихие сумерки. Всем телом она прижималась к Зеду, приблизившись к нему настолько, насколько позволяли простыни и одеяла. Черт, было совершенно очевидно: если бы она могла обвиться вокруг него, она бы так и сделала. Столь же очевидны были попытки Зейдиста отодвинуться от нее как можно дальше.
Фьюри тихо выругался. Что бы ни произошло здесь прошлой ночью, Зед не пытался изнасиловать ее. Ни за что. Не могло этого случиться с людьми, выглядящими так.
Он закрыл глаза. Затворил дверь.
Безумная мысль ворваться в комнату и избить Зеда за то, что лежит рядом с Бэллой, промелькнула в сознании. Он хорошо представлял себя с братом, кружащий друг вокруг друга, сошедшихся в старинном состязании [44] за право обладать ею.
Но это не Старый Свет. И женщины здесь имели право самостоятельно искать мужчину. Выбирать, рядом с кем спать. Решать, с кем сочетаться браком.
44
Состязание (в оригинальном тексте «cohntehst» — искаженное «contest», англ. — соревнование, состязание, бой, соперничество) — конфликт между двумя мужчинами за право назвать определенную женщину своей парой. Слово Древнего Языка.
Она знала, где Фьюри. Он сказал ей, что его комната по соседству. Если бы она захотела, она бы пришла к нему.
Зед проснулся от странного ощущения — ему было тепло. Не жарко, а просто… тепло. Он, что, забыл выключить обогреватель после ухода Бэллы? Должно быть так. Но он заметил еще кое-что. Он лежал не на тюфяке. И на нем были надеты брюки, не так ли? Он покрутил ногами, пытаясь стянуть с себя одежду: он всегда спал голым. Когда ткань немного сдвинулась, он вдруг понял, что он был напряжен. Тяжелый и напряженный. Что за…
Его глаза распахнулись. Бэлла. Он был в одной кровати с Бэллой.
Он дернулся…
И упал с матраса, приземлившись на задницу.
Она мгновенно перевесилась через край кровати.
— Зейдист?
Когда она наклонилась к нему, ее халат распахнулся, выставляя на обозрение обнаженную грудь. Она была столь же совершенна, что и тогда, в ванной: гладкая бледная кожа, небольшой розовый сосок… Боже, он знал, что вторая грудь была точно такой же, но по какой-то причине, ему было необходимо взглянуть
— Зейдист? — Она подвинулась еще ближе к нему, волосы соскользнули с плеч и каскадом обрушились за край постели — роскошный водопад цвета красного дерева.
Он напрягся еще сильнее. Пульсировал в ритме ударов сердца.
Зед сжал ноги и притянул колени к груди, не желая, чтобы она увидела это.
— Твой халат, — отрывисто сказал он. — Закрой его. Пожалуйста.
Она взглянула вниз и, покраснев, было запахнула отвороты. «О, черт. Теперь ее щеки такие же розовые, как и соски», — подумал он.
— Ты вернешься в постель? — Спросила она.
Глубоко похороненная в нем порядочность сказала, что это не слишком хорошая идея.
— Пожалуйста? — Произнесла она, заправляя волосы за ухо.
Он посмотрел на ее изогнутое тело, на черный атлас, защищавший ее кожу от взгляда, на стройную колонну шеи, взглянул в ее большие сапфировые глаза.
Нет… Это была действительно плохая идея. Ему не стоило находится рядом с ней…
— Подвинься, — сказал он.
Когда она откатилась чуть дальше, он взглянул на натянутую ткань тренировочных штанов. Боже, это чертова штука в них стала просто огромной; он выглядел так, словно в брюках выросла еще одна рука, вытянутая вверх.
Он посмотрел на кровать. Плавным движением забрался под простыни.
Что было невероятно плохой идеей. В тот же момент, как он оказался под покрывалом, она придвинулась к нему так близко, что практически накрыла его своим телом. Мягким, теплым, дышащим…
Зед запаниковал. На него навалилось столько ощущений, что он не знал, что делать. Он хотел оттолкнуть ее. Он хотел притянуть ее еще ближе. Он хотел… О, черт. Он хотел лечь на нее. Хотел взять ее. Хотел трахнуть ее.
Желание было таким сильным, что он отчетливо представлял себе, что может сделать: перекатить ее на живот, оторвать ее бедра от кровати, встать позади нее. Он увидел, как толкает его внутрь нее, как двигаются его бедра…
Боже, он омерзителен. Захотеть взять эту грязную штуку и засунуть ее внутрь нее (Бэллы)? С тем же успехом, он мог почистить ей зубы туалетным ершиком.
— Ты дрожишь… — Сказала она. — Тебе холодно?
Она придвинулась еще ближе к нему, и он почувствовал прикосновение ее груди, теплой и мягкой, к своему предплечью. Он дернулся, сильнее натягивая ткань штанов.
Черт. У него было такое чувство, что эти движения означали только одно — он был опасно возбужден.
Да неужели? Проклятье, ублюдок пульсировал, шарики под этой штуковиной болели, а перед глазами стояла картинка, на которой он покрывает ее как обезумевший бык. Но ведь его возбуждал только женский страх, а она не была испугана. Так на что же реагировало его тело?
— Зейдист? — Мягко сказала она.
— Что?
Следующие четыре слова превратили его грудь в обуглившуюся глыбу и заморозили кровь. Но, по крайней мере, вся остальная чушь оставила его в покое.