Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник)
Шрифт:
— Я не понимал, как ты могла выжить. Я был уверен, что ты мертва. Но потом мы нашли то место, и я поднял тебя из дыры. Когда я увидел, что он сделал с тобой…
Бэлла медленно повернулась, стараясь не спугнуть его:
— Я ничего из этого не помню.
— Хорошо. Это хорошо.
— Однажды… мне нужно будет знать. Ты расскажешь мне?
Он закрыл глаза.
— Если тебе действительно нужны детали.
На какое-то время снова повисла тишина, потом он придвинулся к ней, повернувшись на бок.
— Я понимаю, что тебе неприятно об этом говорить, но я должен
«Огромное количество, — подумала она. — Слишком много всего».
— Он, эмм, он красил волосы в коричневый цвет.
— Что?
— Ну, я почти уверена, что красил. Примерно раз в неделю, он уходил в ванную, и оттуда доносился химический запах. А в перерывах между этим, корни его волос белели — появлялась седина, около самого черепа.
— Но я думал, что выцветать — это хорошо, значит, что ты долго состоишь в Обществе.
— Я не знаю. Думаю, он находился… или находится на позиции силы. Из того, что я слушала, находясь в дыре, можно сказать, что другие лессеры вели себя с ним очень осторожно. И они звали его О.
— Еще что-то?
Она задрожала, погрузившись в тот кошмар.
— Он любил меня.
Из груди Зейдист вырвался рык, низкий и грубый. Звук ей понравился. Он давал чувство защищенности… силы, чтобы продолжать рассказ.
— Лессер, он сказал, что… любит меня. И он действительно любил. Он был просто одержим мной. — Она медленно выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце. — Сначала я была в ужасе, но потом начала использовать его чувство против него самого. Я хотела причинить ему боль.
— Причиняла?
— Иногда. Я доводила его… до слез.
На лице Зейдиста появилось странное выражение. Словно он… завидовал.
— И каково это было?
— Я не хочу говорить.
— Потому что тебе это нравилось?
— Я не хочу, чтобы ты думал, что я жестокая.
— Жестокость и возмездие — разные вещи.
«Возможно, в мире воинов», — подумала она.
— Не уверена, что согласна.
Его черные глаза сузились.
— За тебя отомстят [53] . Ты ведь понимаешь это, так?
53
Мстить (в оригинале «ahvenge» — искаженное «avenge», англ. — мстить) — совершать акт морального воздаяния (как правило, действие выполняется любящим мужчиной). Слово Древнего Языка.
Она представила себе, как он уходит в ночь на охоту за лессером, но не смогла вынести мысли, что ему причинят боль. Потом подумала о брате, переполненном злостью и гордостью, готовом убить лессера.
— Нет… Я не хочу, чтобы ты делал это. Ты, Ривендж или еще кто-то.
Сквозняк пронесся по комнате, словно распахнулось одно из окон. Она огляделась и поняла, что эта холодная волна вырвалась из тела Зейдиста.
— У тебя есть пара? — Внезапно спросил он.
— Почему ты подумал… О, нет, Ривендж — мой брат. Он не мой мужчина.
Широкие плечи расслабились. Но потом он снова нахмурился.
— А когда-нибудь был?
— Мужчина? Да, недолго. Но ничего не вышло.
— Почему?
— Из-за брата. — Она ненадолго замолчала. — Хотя, это не совсем так. Но когда он не смог противостоять Риву, я потеряла к нему уважение. А потом… этот парень выболтал все подробности наших отношений глимере, и… все только усложнилось.
На самом деле, начался настоящий ужас. Репутация мужчины, естественно, оставалась нетронутой, в то время как ее — разлетелась на мелкие осколки. Возможно, именно поэтому ее так влекло к Зейдисту. Его не волновало, что о нем думают остальные. Его мысли и желания не скрывались под слоями уловок и аристократических манер. Он был искренен: его честности (даже если она просто демонстрировала вырвавшуюся наружу злость) можно было слепо доверять.
— Вы были… — Его голос оборвался.
— Были кем?
— Любовниками? — Зейдист резко выругался. — Неважно, это не мое…
— Да, были. Рив узнал об этом, и тогда-то и начались все проблемы. Ты знаешь, какие аристократы. Женщина, которая делит постель с тем, кто не является ее супругом? Считается, что она необратимо испорчена. Знаешь, я всегда мечтала родиться обычной гражданской. Но ведь невозможно выбрать свое происхождение, так ведь?
— Ты любила этого мужчину?
— Думала, что да. Но… нет. — Она вспомнила про череп рядом с тюфяком Зейдиста. — А ты когда-нибудь был влюблен?
Уголок его рта поднялся в неприятной усмешке.
— А ты, черт возьми, как думаешь?
Так почему же он хранит тот череп? Чей он? Она уже собиралась спросить его об этом, но он ее опередил:
— Твой брат собирается отправиться за шкурой того лессера?
— Несомненно. Ривендж очень… Ну, он стал главой нашей семьи после смерти отца, и он очень агрессивен. В высшей степени.
— Ну, скажи ему, чтобы сидел смирно. Я отомщу за тебя.
Ее глаза метнулись к Зейдисту.
— Нет.
— Да.
— Но я не хочу, чтобы ты это делал.
Она не сможет жить, зная, что его убили в попытке отомстить.
— Я ничего не могу с собой поделать. — Он зажмурился. — Господи… Я не могу дышать, зная, что этот ублюдок спокойно гуляет по улицам. Он должен умереть.
Страх, благодарность и какое-то особенное тепло сжали ее грудь. Под влиянием момента она наклонилась и поцеловала его в губы.
Он дернулся в сторону, зашипев. Глаза распахнуты так, словно она ударила его.
О, проклятье. Зачем она это сделала?
— Прости. Прости. Я…
— Нет, все нормально. Все нормально.
Он перекатился на спину и поднес руку ко рту. Его пальцы потирали губы — туда-сюда — словно он хотел стереть ее с себя.
Когда она тяжело вздохнула, он спросил:
— В чем дело?
— Я такая невкусная?
Он опустил руку.
— Нет.
Что за ложь.
— Может, мне принести тебе мочалку?
Когда она попыталась вскочить с кровати, его рука остановила ее.