Пробуждение Левиафана

Кори Джеймс С. А.

— Кто? — спросил мужчина.

— Джули Мао, — ответил Миллер. С тем же успехом он мог бы спросить о матери Будды. — Я думаю, она попала в беду.

— Если и так, почему вас это волнует?

— Я не знаю ответа на ваш вопрос, — признался Миллер, — но волнует. Если вы не хотите мне помочь, значит, не поможете.

— И вы обратитесь за ордером. Будете действовать по официальным каналам.

Миллер снял шляпу, потер голову ладонью и вернул шляпу на место.

— Может быть, и нет, — сказал он.

— Позвольте взглянуть на ваше удостоверение, — попросил мужчина. Миллер достал терминал и позволил сделать проверку его личности. Вернув терминал, мужчина указал на маленькую дверцу за тяжелыми мешками. Миллер прошел туда.

В кабинете было тесно. Мягкий шар за столиком из ламината заменял собой кресло. Сидя на нем, приходилось постоянно удерживать равновесие. Место для отдыха, не позволявшее отдохнуть.

— По их мнению, ей что-то угрожает. По крайней мере, так они говорят, и у меня пока нет оснований им не верить.

— Что угрожает?

— Не знаю, — сказал Миллер. — Знаю, что она была на станции. Знаю, что улетела на Тихо, а с тех пор — ничего.

— Родные хотят, чтобы она вернулась на станцию?

Этот человек знал, кто ее родные. Миллер отложил эту информацию про запас.

— Не думаю, — ответил он. — Последнее сообщение, которое она от них получила, прошло через Луну.

— Из колодца. — Это было сказано, словно о заразной болезни.

— Я ищу любого, кто знал бы, с кем она улетела. И если она подалась в бега, куда направилась и когда собиралась туда попасть. Если она в пределах досягаемости направленного луча.

— Об этом я ничего не знаю, — произнес мужчина.

— Знаете кого-то, кого я мог бы расспросить?

Пауза.

— Можете рассказать о ней что-нибудь?

— Она пришла в студию пять лет назад. Когда начала заниматься, она была… яростной. Недисциплинированной.

— Но делала успехи, — заметил Миллер. — Коричневый пояс, да?

Мужчина поднял брови.

— Я коп, — сказал Миллер. — Я умею выяснять такие вещи.

— Она совершенствовалась, — сказал наставник. — Она пережила нападение. Вскоре после прибытия на станцию. Она делала все, чтобы подобное не повторилось.

— Нападение, — копируя тон наставника, повторил Миллер. — Изнасилование?

— Я не спрашивал. Она прилежно занималась, даже когда покидала станцию. Если люди запускают тренировки, это заметно. Они возвращаются ослабевшими. С ней такого не бывало.

— Крепкая, — сказал Миллер. — Молодец. У нее имелись друзья? Партнеры по тренировкам?

— Немного. О любовниках мне неизвестно — отвечая на ваш следующий вопрос.

— Странно для такой девушки.

— Для какой, детектив?

— Она хорошенькая, — объяснил Миллер. — Компетентная, умная, убежденная. Кто бы отказался от такой подруги?

— Возможно, она еще не встретила подходящего человека.

В его тоне проскользнула насмешка. Миллер пожал плечами, ему было неловко.

— Чем она зарабатывала? — спросил он.

— Мелкие грузоперевозки. Не знаю, какой именно груз. У меня сложилось впечатление, что она бралась за все, что подвернется.

— Значит, регулярных рейсов не было.

— Так мне кажется.

— На чьих кораблях она работала? Конкретный грузовик или брала что попало? Была постоянная компания?

— Я разузнаю для вас, что смогу, — ответил мужчина.

— Работала курьером АВП?

— Я узнаю, — повторил мужчина, — что смогу.

Все новости этого вечера были посвящены Фебе. По научной станции — той самой, к которой астерам не разрешалось даже причаливать, — нанесли удар. Официально сообщалось, что половина населения погибла, другая половина пропала без вести. Никто пока не принял на себя ответственности, но общественное мнение не сомневалось, что некой группе астеров — АВП или кому-то еще — наконец удался «акт вандализма» с немалым количеством трупов. Миллер сидел в своей норе, смотрел новости и пил.

Все летело к черту. Пиратские станции от имени АВП призывали Пояс к войне. К партизанским действиям и прочему. Скоро настанет время, когда Марс уже не сможет себе позволить их игнорировать. А когда Марс перейдет к действиям, будет уже не важно, последует ли его примеру Земля. Катастрофа приближалась, а ни одна из сторон словно не понимала, насколько они уязвимы. И он ничего — ни черта — не мог сделать, чтобы предотвратить эту катастрофу. Или хотя бы задержать.

Джули Мао улыбалась ему из рамки, за ее спиной виднелась шлюпка. Пережила нападение, сказал тот человек. В ее досье об этом ничего не говорилось. Может, она подверглась ограблению. Может, чему-нибудь похуже. Миллер встречал много жертв насилия и разделял их для себя на три категории. Первая — те, кто делал вид, будто ничего не случилось, а если и случилось, то ничего не значит. К таким принадлежало больше половины людей, с кем ему пришлось говорить. Еще попадались профессиональные страдальцы, люди, которым положение жертвы позволяло вести себя, как им вздумается. К ним относилась большая часть оставшихся.

Процентов пять, если не меньше, принимали случившееся, учитывали урок и шли дальше. Такие, как Джули. Настоящие.

Когда срок его дежурства истек, в дверь трижды позвонили. Миллер встал, держась на ногах менее уверенно, чем ожидал. Он пересчитал бутылки на столе. Больше, чем он думал. Он поколебался минуту — открыть дверь сразу или сперва бросить бутылки в утилизатор. Звонок повторился. Он подошел. Если это со станции, им и положено думать, что он пьян. Никакого резона разочаровывать их.

Лицо оказалось знакомым. Угреватое, замкнутое. Человек с повязкой АВП из бара. Тот, что распорядился убить Матео Джадда.

Коп.

— Приветик, — промямлил Миллер.

— Детектив Миллер, — произнес угреватый. — Я думаю, мы расстались не на той ноте. Надеюсь, можно сделать еще одну попытку.

— Точно.

— Вы позволите войти?

— Я стараюсь не пускать в дом незнакомцев, — ответил Миллер. — Я даже имени вашего не знаю.