Пробуждение: магическая печать
Шрифт:
Кивок Феликса и она закатила глаза.
– - Ты что, совсем уже того?
– - воображаемый палец у его виска обрел материальность движения.
– - Вот скажи мне: ты любишь Морису?
– - А причем тут моя сестра?
– - Просто ответь!
– - Да!
– - А ты её ревнуешь?
– - Ревную? Нет, она же моя сестра!
– - ответил он.
– - К чему ты это все?
– - К тому, Штандаль, что раз уж мы тут мифы развеиваем, то на тебе еще один разгром: Я не влюблена в Демиена, а он не влюблен в меня: мы дружим с самого детства -- он для меня как брат. Это не та любовь, которая может вызвать ревность! Ясно?
Глаза Феликса обвели гостиную, и следом за ним Кира обнаружила, что все собравшиеся смотрят на них с интересом.
– - Кто следующий?
– - спросил Эмиль, заметив её напряжение.
– - Я вот, к примеру, все еще сплю с плюшевым медвежонком.
Теперь все смотрели на него и Кира облегченно вздохнула.
– - А что?
– - он скрестил руки на груди.
– - Это тяготило меня: попытки прятать его от соседей по комнате, страх разоблачения, самоанализ психологического застоя, страх расставания... А теперь, я признался, и вроде как свободен! Кари, -- обратился он к малышке.
– - Ты любишь плюшевых медведей?
– - Нет!
– - уверенно ответила она, протягивая ему ежика.
– - У меня есть живой Мармеладка!
Пока все смеялись над Радугой, Кира спросила Макса:
– - Она что, назвала ежика Мармеладкой?
– - Да, -- так же тихо ответил он, улыбаясь.
– - Как конфету?
Макс рассмеялся. Он посмотрел в её глаза: зеленые с серой паутинкой, длинные ресницы, касающиеся тонких бровей, и этот блеск во взгляде.
– - А вы с Эммой и правда, очень похожи!
– - заметил он.
– - Чем же?
– - Да многим!
– - ответил он, разворачиваясь к ней всем корпусом.
– - Вы обе любите лошадей. Хорошо разбираетесь в физике, -- перечислял Макс.
– - У вас обоих приятный голос и красивые выразительные глаза. Вы даже одним и тем же вещам удивляетесь одинаково.
– - Прости, что?
– - Я говорю, вы удивляетесь одинаково.
– - Да нет же, что там про глаза?
– - уголки губ дернулись в неуловимой улыбке.
– - Ты считаешь, что у меня красивые глаза?
– - И не только, -- ответил Макс, немного смутившись.
– - Хочешь еще чаю?
– - Да, пожалуй, с мармеладкой!
– - Пре непременно!
– - весело заверил он.
Передав ему в руки чашку, девушка проследила, как Макс подошел к зоне кухни и включил чайник.
– - Наверное, он -- хороший друг, -- сказала Кира, обращаясь к Феликсу.
– - Лучше нет!
– - ответил он.
– - А я знаю многих.
– - Для каждого свой друг -- лучший!
Феликс взглянул на неё и сказал с усмешкой:
– - Но со своим-то ты разругалась!
– - заметил он.
– - Поняла, наконец, что он -- полное дерьмо!
Кира вздрогнула и резко обернулась к нему. Макс тоже обернулся и увидел, как девушка вскочила на ноги.
– - Знаешь, Штандаль!
– - зло бросила она.
– - Не тебе судить о людях, которых не знаешь! И, более того, не тебе указывать мне на недостатки моих же с кем-либо отношений! Понял?
– - Понял!
– - быстро сказал парень.
Во всей этой атмосфере праздника и доверия, он совершенно забыл, с кем разговаривает. Еще минуту назад перед ним сидела вполне нормальная, открытая девушка. Но стоило ему задеть её, как она превратилась в гордую снежную королеву.
– - Я ухожу, пап!
– - совершенно спокойно предупредила Кира, поцеловав Соболева в щеку.
– - У вас очень вкусный чай, миссис Керн!
– - поблагодарила она Джессику и направилась к двери.
Макс подошел к Феликсу.
– - Что ты ей сказал, дурень?
– - зашипел он на друга.
Тот хотел ответить, но его перебил голос ректора, обратившийся к Максу:
– - Макс, -- позвал он.
– - Проводи Киру до её комнаты, пожалуйста!
Девушка пыталась возражать, но отец настоял на своем. Спорить с ним совершенно не хотелось, да и зачем? Если он решил что-то, то уже не отступит. Открыв дверь, она кивнула Максу, и он поспешил следом.
Скинув джинсы, она стояла перед шкафом в низких стрингах.
– - Красивая татушка!
– - заметила Лилиан, указывая на развилку, начинающуюся от перехода спины в ягодицы.
– - Давно сделала?
Эмма обернулась и провела пальцами по замысловатому узору.
– - Очень давно, -- ответила она, продолжив рыться в шкафу.
– - Это забавная история. Мне было столько же, сколько сейчас Карине, когда мы с бабушкой ездили в Шартр -- город, где она родилась.
– - Твоя бабушка -- француженка? Ух ты!
– - Да, по маме. В то время, в Шартре проходила ежегодная ярмарка с гуляниями и бабушка повела меня на праздник. Мы гуляли, ели яблоки в карамели на палке, смотрели уличный кукольный театр -- было весело, и, было жарко. Поэтому, зная, что недалеко есть озеро, мы захватили с собой купальники.
На берегу было много народа и развлечений: водные горки, катамараны и просто места для отдыха и спокойного загара. Мы переоделись в специальных кабинках и направились к воде, а когда устали -- решили, что пора собираться домой. Мы почти добрались до кабинок, как нас остановила разряженная женщина. Она приглашала всех взрослых и детей принять участие в увлекательном развлечении -- раскрашивании долго стойкими красками.
– - Эмма усмехнулась.
– - Когда бабушка дала свое согласие, она решила, что будет забавно увидеть выражение лица моей мамы, когда я скажу ей, что сделала татуировку. Мы выбрали место, чтобы мама не сразу обнаружила, и женщина-художник за пять минут украсила меня этим необычным узором.
Эмма достала с полки несколько вещей.
– - Я была ребенком, и просто играла, а бабушка хотела посмеяться над мамой, но, когда это не смылось ни через месяц, ни через два -- обеим стало не до смеха.
– - И как твоя бабуля не поняла, что это -- настоящий татуаж?
– - удивилась Лилиан.
– - Это же, наверняка, было больно!
– - Нет, -- ответила Эмма.
– - Не было. Я точно не помню, но, кажется, было тепло.
– - Тепло?
– - Да, тепло. Я чувствовала сильное тепло и может быть еще легкое покалывание. Но это было так давно, что я могу ошибаться.