Пробуждение Силы. Том II
Шрифт:
Верещание обрывается, когда в него врезается один из его подчинённых, впечатав «господина» в резной столб.
— Легенды о преемниках ученицы Аранга врали, — мрачно цежу я.
Слова сопровождает звонкий удар кастетами друг от друга. На землю водопадом осыпаются искры.
— Я не вижу здесь достойных хранителей её наследия! — с гневом рычу я. — Только трусов и мертвецов.
— О чём ты, безумец?! Наш клан столетиями хранит секреты этого леса! — выбираясь из-под тела, возмущается Валкор. — Если ты убьёшь меня, мой брат…
—
Следующий мой удар находит нужную цель. Огненная аура вспыхивает и окутывает его в последний момент, но кастет рассекает пламя. Удивлённое лицо Валкора сминается. Закалённый духовный металл раз за разом крушит чужие кости, пульсируя в такт моей Ки.
Наследник падает, пытаясь опять призвать пламя. Хватаю его за пучок, растрепавшихся волос, и рывком подтягиваю к себе. Заплывшие глаза. Лопнувшие губы. Свёрнутый набок нос. Сломанные скулы.
— Ты собирался преподать мне урок в том лесу, но выходит так, что учиться придётся тебе. Крепко запомни на том свете: стоит ценить других людей, особенно если они тебе служат, — заношу руку для удара.
— Пощади! — невенятно кричит он. — Я дам тебе плод Кровавой Сакуры. Десять плодов! Сотню! Сколько ты пожелаешь! Ты станешь сильнее! Гораздо сильнее!!
Я ощущаю изменения его ауры. Болтовня — лишь отвлекающий манёвр. Руки ублюдка снова вспыхивают пламенем, но череп лживого практика трескается раньше. Хватает всего одного вдоха.
Вокруг меня простирается жуткая картина, а то, что нарисована она моими собственными руками, пугает ещё больше.
В боевом раже даже не считал, сколько их там было. Прислугу и тех, кто поступил разумно, сложив оружие, я не трогал. Старался избегать ненужных убийств. Сложно определить, кто достоин жить, а кто заслуживает смерти. Это вечная дилемма. Не хочется пачкать руки невинной кровью.
Даже среди клановых практиков есть те, кто не слепо выполняют приказы, а пытаются помогать жителям. Стараются свести к минимуму жертвы среди обычного населения. Как определить таких? Чтобы спасти свою шкуру, враги готовы на всё. Могут и прикидываться.
На помощь мне приходит Оплетающий Побег. Когда он сковывает врага, я ещё лучше чувствую вражескую энергетику, ощущаю его намерения и желания. Пробиваюсь через страх ко мне и добираюсь до простых истин. Убийц и мучителей нетрудно вычислить. Их аура злая и грязная, как нужник. Таких ждёт только забвение.
На теле Валкора моё внимание привлекает занятный талисман. Кровавая Сакура в центре круглой пластины металла вибрирует и тянет куда-то. Зовёт за собой. На миг перед глазами вспыхивают образы могучего древа, роняющего алую листву. Вокруг него трудолюбивыми пчёлами кружат какие-то пичужки.
Дворец погружен в кровавую дрёму, и я могу спокойно осмотреть его самые потаённые уголки. Не сразу, но всё же нахожу секретную комнату. В личной библиотеке главы клана за одной из книжных полок хранятся записи о
Лес действительно защищает могучая формация, но ключ был утерян несколько сотен лет назад. Потомок доверенного ученика Сакуры хотел владеть плодами этого древа в одиночку и поплатился за свою жадность. Его покарали лесные жители, а само тело и по сей день лежит где-то в густой чаще.
На рисунках, описывающих ключ, тот изображён круглой вещицей, похожей на косточку крупного плода. Вокруг неё три таких же талисмана, как тот, что я снял с шеи Валкора.
Линии тянутся в центр к ключу и соединяют талисманы между собой. Из описания становится ясно, что это артефакты подобные моему маяку. Сакура специально создала их, чтобы найти другие поисковые талисманы из комплекта, а также ключ, если тот окажется утерян.
Однако со временем потомки узнали, что ученица Аранга заложила в эти артефакты скрытое ограничение. Пользоваться ими могут только достойные. Клан Алой Сакуры потерял такую возможность, замаравшись в жестоких деяниях. Казалось бы, перестань третировать крестьян и ремесленников. Одумайся, и наследие клана вернётся под твою руку. Вот только зло — вседозволенность, жестокость и алчность, как дурман-трава. Пристрастившись к нему, очень тяжело сбросить это ярмо.
Талисманы в их руках утратили возможность находить ключ от формации. Вот и приходилось главам клана посылать людей из года в год в тщетных попытках отыскать его. Лес умеет постоять за себя, и живыми вернулись далеко не все адепты. Да и те искомого не нашли.
Я ещё раз касаюсь талисмана. Дрожь бежит по гравировке в форме дерева. Среди книг и свитков откапываю карту местности. Это чувство… Талисман тянет в сторону леса.
Значит, он признал меня достойным. После сегодняшней битвы у меня возникли некоторые опасения на этот счёт.
Сжав талисман в кулаке, ощущаю знакомое тепло. Частица силы ученицы Аранга ещё таится в нём. Она взывает ко мне и направляет.
Обратная дорога к лесу слегка растягивается. Я делаю крюк, чтобы проверить спасённых мной людей.
Они вернулись в свою деревню, переждав перед этим несколько дней в пещере. Девчушка не соврала, вода там была, а вот еды… Когда голод стал совсем невмоготу, они проверили, что происходит в деревне. Так и узнали, что бойцы клана поспешно покинули поселение и направились в город. Других жителей они не трогали. Стало не до того.
— Спасибо тебе ещё раз, сынок! — продолжает благодарить меня Хвэй, склонившись, насколько позволяет больная поясница. — Ты спас наши жалкие жизни!
— Не стоит, отец, — чувствуя неловкость, поднимаю его обратно. — Побереги спину. И не говори так. Тебе ли не знать, что всякая жизнь имеет цену. Даже животные, работающие на полях заслуживают благодарности. Порой они — это всё, что отделяет семью от голода. Чего уж говорить о людях, которые трудятся от зари до зари, чтобы прокормить аристократа.